Как уже отмечалось, «кальпулли» традиционно переводится как «группа домов», «объединение домов» или «большой дом». Основания для этого есть — не только лингвистические, но и исторические. Кальпулли действительно восходят к древним ацтекским родам — «домам». Во всяком случае, именно по этому признаку расселялись ацтеки по «кварталам» Теночтитлана после его основания. Следовательно, можно согласиться с утверждением, что кальпулли — это «древний род, который издревле владеет землей» [372, с. 28-29; 409, с. 30]. Каково же было первоначальное число таких кальпулли-родов? Данные исторических документов на этот счет противоречивы: в период странствий ацтеков, а также в момент основания Теночтитлана оно определяется в 4, 7, 15 и даже 20 [173, с. 40; 302, с. 31; 334, с. 16; 358, с. 14; 384, с. 315]. Это лишний раз демонстрирует всю сложность проблемы кальпулли. Но как бы то ни было, совершенно очевидно, что в начальный период господство родовых отношений было определяющим. Естественно также, что в дальнейшем, когда происходил активный процесс образования государства, кальпулли сохранили некоторые патриархальные элементы, в частности, и к эпохе Конкисты по-прежнему носили родовые названия.

В так называемый додинастический период (т.е. до 1372 г.) каждая кальпулли была самоуправляемой, контролируемой родовой знатью, поскольку развитой центральной власти просто не существовало. С приходом к власти тлатоани Акамапичтли (в 1372 г.) началось утверждение новой знати и постепенное ослабление роли родовых вождей кальпулли. Особенно усилились эти процессы со времени тлатоани Итцкоатля (с 1427 г.). С укреплением центральной политической власти родовые институты (в лице прежде всего вождей кальпулли) постепенно приобретают черты местного самоуправления, по словам одного из исследователей, своего рода «церковного совета», отвечающего за местные дела [70, с. 386]: они регулировали распределение земель кальпулли и сбор дани с ее членов. Как и во многих древних обществах новая знать, центральная власть постепенно превратила родовую верхушку практически в свое низовое подразделение, оставив ей контроль над общинной структурой. На фоне интенсивных и непрерывных завоеваний при последующих ацтекских правителях в структуре власти начали четко проявляться тенденции к централизму. Неудивительно, что ко времени Конкисты и последнего тлатоани Мотекусомы II Младшего административно-территориальные и хозяйственные функции кальпулли явно превалировали над тем, что оставалось в ней от родовых институтов. Между кальпулли возникли серьезные различия как по внутренней структуре, так и по месту в обществе при сохранении в них по-прежнему ключевой роли господствующих родов.

Решительное наступление на родовые институты предпринял Мотекусома II Младший. Он провел административную реформу, осуществление которой лучше известно на примере Теночтитлана. Правитель заменил всех «древних вождей» на верных ему людей и разделил город на четыре (или большее число) района. Его мероприятия встретили известное сопротивление, и трудно сказать, как развивались бы далее эти процессы, не появись испанцы. Не известно, насколько эти преобразования коснулись местных общин в провинции, скорее всего, они продолжали жить своими собственными законами.

Из-за недостатка информации внутренняя структура кальпулли никогда не была для исследователей до конца вполне понятной [352, с. 153].

Во главе кальпулли стоял вождь, кальпуллек (ацт. calpullec). Он обязательно должен был принадлежать к данной кальпулли, а также быть «знатным», т.е. иметь достаточный авторитет, чтобы отстоять интересы общины перед государством и другими кальпулли. Кальпуллек был лицом, занимающимся вопросами хозяйства, отвечающим за сбор дани и выполнение трудовых повинностей, налагаемых на кальпулли государством. Ведал он и соблюдением ритуалов, отвечал за выполнение обрядов, сам принимал в них непосредственное участие. Так, когда воины возвращались из похода, старейшины общины наносили церемониальные визиты к каждому из них, начиная с командиров, и получая за это угощения и подарки. Кальпуллек был одним из главных действующих лиц и при поминальном ритуале по случаю гибели воинов в бою [173, с. 171 - 173; 409, с. 34-35, 201].

Государство, по-видимому, ничего, касающегося общинных дел (и особенно судьбы общинной земли), не предпринимало без согласия и официальной поддержки кальпуллека. Хотя формально этот пост не был наследственным (кальпуллек избирался главами родов и фамилий), фактически же он часто доставался сыновьям или родственникам умершего главы общины. Это обеспечивало сохранение власти в кальпулли в руках определенной семьи. Таким образом, господство родовой верхушки, по крайней мере в большинстве кальпулли, прослеживается вполне определенно.

Каждая кальпулли была разделена на группы домов (семей). В источниках чаще называются объединения в 20-100 домов. В порядке сравнения можно сказать, что в близком по политической и социальной структуре, но враждебном ацтекам городе-государстве Тлашкала также были объединения общинников в 20, 60, 100 домов. У ацтеков это деление было продиктовано прежде всего необходимостью упорядочивания и организации несения военных и трудовых повинностей. Однако эти же подразделения общины с успехом использовались для организации управления общиной вообще. Во главе их стояли ответственные лица общинного уровня — главы 20 семей (ацт. centecpanpixque), 60 семей (ацт. etecpanpixcayotl), 100 семей (ацт. macuiltecpanpixcayotl), своеобразных ацтекских центурий. Разумеется, наиболее крупных подразделений (например, в 100 семей) могло и не быть, если община была небольшой.

Эти лица, вероятно, непосредственно подчинялись кальпуллеку и входили в традиционный для общинного института совет общины, с которым, очевидно, структурно был связан и совет старейшин. Во главе последнего стоял особый глава (ацт. teachcauh), а составляли его «старейшины кальпулли» (ацт. calpulhuehutque), т.е. наиболее старые и уважаемые люди, которым, кстати, отводилась важная роль и в церемониале, а не только в решении определенных управленческих задач. Эти люди играли ту же роль в общине, что и в структуре армии уже упоминавшиеся старые солдаты (ацт. cuauhuetque — «старые орлы») или старейшие торговцы (ацт. pochtecahuehuetque) в торговых кланах.

В системе управления кальпулли играла свою роль и сходка всех полноправных членов общины, которая, очевидно, вместе с советом общины и советом старейшин выполняла функции общинного суда, где разрешались не очень сложные внутренние конфликты. Обычно председательствовал кальпуллек, а ему ассистировали старейшины общины и некоторые другие лица из управления.

Общинники могли участвовать в местном управлении только на общинном уровне. Что же касается кальпуллека, то он осуществлял связь с другими кальпулли и с государством. В этом качестве он участвовал в особом верховном совете в Теночтитлане, где председательствовал тлатоани. Присутствовал кальпуллек и на официальной церемонии интронизации нового тлатоани.

Члены кальпулли (скорее, видимо, ближайшее окружение кальпуллека) часто собирались в его доме, чтобы обсуждать различные общинные проблемы, например, вопросы выплаты налога и дани, устройства празднеств и т.п. Надо сказать, что подобные обсуждения были накладными для кальпуллека, потому что ему полагалось устраивать угощение за свой счет. Это, кстати, — одно из проявлений сохранявшихся родовых традиций в жизни древнеацтекской общины [409, с. 35].

Хотя государство фактически использовало общинную верхушку как низшее звено своей структуры управления, кальпулли оставалась автономной единицей, слабо связанной с политической жизнью государства. Нельзя поэтому утверждать, что кальпулли была гражданской общиной, члены которой, как известно, сочетали право на землю с политическими правами в рамках государства (ср. античный мир), а не только в узких пределах общины. Но тем не менее община представляла собой, как и в других обществах древневосточного типа, бастион, защищавший интересы масеуалов-общинников от деспотической центральной власти.

Каждая община имела своего горнего покровителя, «бога кальпулли» (ацт. calpulteotl) [410, с. 110]. Храмы кальпулли, если верить изображениям в пиктографических кодексах (см., например, «Флорентийский кодекс», кн. 2, рис. 5), не были, подобно общенациональным, большими, величественными сооружениями. Это были просто обычные дома (более напоминающие хижины) на низкой платформе. Они, как правило, находились внутри территории, окруженной невысокой стеной; рядом с общинным храмом, как правило, стояли другие дома-хижины, предназначавшиеся для осуществления всеобщинных мероприятий. Особая роль среди них принадлежала «общинному дому» (ацт. calpulco), который предназначался для проведения некоторых церемоний, разного рода встреч, собраний и т.п. Очевидно, «на балансе» общины и общинного храма были также помещения для телпочкалли, «школ юношей», также находившихся на храмовой территории. Кстати, надзор за состоянием дел по воспитанию и подготовке юношей в телпочкалли входил в компетенцию кальпуллека и совета общины; непосредственно воспитанием занимались жрецы и опытные солдаты.

В ацтекской общине-кальпулли действовал принцип взаимопомощи, хотя и в определенных пределах. Община могла помогать некоторое время своим несостоятельным членам (больным, сиротам и т.п.). Нередко помощь оказывалась на первых порах и молодым семьям, например, материально поддерживался бедный жених [212, т. 4, с. 232].

На масеуалов-общинников приходилась выплата и самой значительной части дани, прежде всего в виде продуктов земледелия, а также простейших изделий ремесла, которые производились в домашнем натуральном хозяйстве; к этому следует добавить несение трудовых и воинских повинностей.

В жизни кальпулли противоречиво сочетались традиционные моменты и веяния нового. Так, в источнике утверждается, с одной стороны, что «не могло быть никакой речи» о переходе из одной кальпулли в другую «по желанию», ибо существовал закон, по которому человек должен жить там, где жили его «родители» и «предки» [410, с. 128]; а с другой стороны, в нем же сообщается, что в «каждой кальпулли были разные по занятиям люди», к примеру торговцы [409, с. 115]. Ясно, что к началу Конкисты внутри общины совершенно определенно складывалась некая социальная дифференциация.

Верхушка кальпулли стала составной низовой частью знати, которая в условиях древневосточного типа общества не могла выйти за рамки общинной структуры. Рядовые общинники-масеуалы при некоторых обстоятельствах могли подняться до уровня знати, например за военные заслуги, хотя их отличие от знати по рождению всегда сохранялось. При благоприятных обстоятельствах общинник мог в качестве вознаграждения за заслуги получить определенный административный пост за пределами общины. Так, есть мнение, что некоторые из чиновников, занимавшихся сбором дани, уже упоминавшиеся неоднократно калпишки, могли быть незнатного происхождения. Некоторые из общинников в г. Тескоко, как сообщал историк Х. Помар, не будучи знатными, имели средства, достаточные для того, чтобы содержать больше одной жены и передавать свое имущество детям. Х. Торкемада утверждал, что в городах обычно были группы людей, которые образовывали как бы среднюю ступень между знатью и «очень простыми людьми» [103, с. 66; 104, с. 195; 118, с. 107; 214, с. 130; 389, т. 2, с. 185-186].

Статус общин-кальпулли был неодинаков. Сказанное выше по преимуществу относится к ацтекской сельской общине, которая находилась в привилегированном положении по сравнению с общинами остальных этнических групп, составлявших население государства. Отчасти о политических привилегиях ацтекской кальпулли говорит, к примеру, то, что старейшины общин покоренных ацтеками народов проходили утверждение в вышестоящих инстанциях [409, с. 201], в то время как верхушка кальпулли господствующего этноса была избавлена от этого. Для древнего общества такое правовое разграничение между народами вообще характерно. Существовало, кроме того, различие между общинами городскими и сельскими земледельческими. В первых же исключалось сочетание уже двух занятий — ремеслом и земледелием, что было в конце концов одним из путей формирования общин ремесленников и торговцев.

По данным раннеколониальных источников, во второй половине XVI в. в Куаутитлане, в районе Мексиканской долины, 57,7% населения имело древний статус масеуалов [339, с. 123]. Что же касается доиспанского периода, то, согласно некоторым подсчетам, в обществе в целом масеуалы составляли до 90% населения, хотя в отдельных районах ситуация могла быть несколько иной [105, с. 31]. О масеуалах говорили поэтому как о «хвосте» и «крыльях» тлатоани-правителя (ацт. cuitlapilli, atlapalli), сравнивая последнего с орлом. Часть общинников-масеуалов при определенных обстоятельствах приобретала статус майеков.