Есть в литературе и точка зрения, согласно которой представителей некоторых ремесленных профессий в ацтекском государстве следует рассматривать не по их социальной принадлежности (т.е. относить к знати или общинникам), а по этническому признаку [118, с. 106]. Это касается, например, золотых дел мастеров, которых называют представителями то миштеков, то тольтеков, но никак не ацтеков [70, с. 388; 105, с. 28-29; 380, с. 176-177]. Но можно ли считать справедливой попытку связать возникновение ремесленного производства, а значит, второго общественного разделения труда, не с объективными общественными, а со специфическими этническими процессами? Известен, правда, и несколько смягченный вариант данной точки зрения: что к XV в. ремесленники представляли собой социальную группу, уже интегрированную в ацтекское общество и не являющуюся, таким образом, этнически замкнутой [257, с. 30].

При определении социального положения ремесленников выдвигался и тезис, что их следует считать (уже независимо от этнических корней) государственными служащими, зависящими от системы государственных заказов [380, с. 131]. Возникает, однако, возражение: разве место в структуре хозяйства (не касаясь пока вопроса, насколько вообще правомерно сведение всего древнеацтекского ремесла к государственному по преимуществу) снимает сам вопрос о социально-классовой сущности ремесленных групп населения?

В отличие от знати или торговцев, изменение положения и роли ремесленников в древнеацтекском обществе проследить практически невозможно. Мы можем только констатировать фактическую ситуацию, сложившуюся накануне Конкисты. Все известные археологические и письменные данные свидетельствуют о высоком развитии ремесла, вполне коррелирующем с активной урбанизацией общества в ацтекский период истории Центральной Америки.

Для того чтобы ремесленное производство стало самостоятельным видом общественного производства, оно должно достигнуть уровня, при котором у ремесленника появляется возможность обеспечить свою семью, для чего требуется определенный круг потребителей результатов его труда. Согласно подсчетам исследователей, скептически оценивающих степень и уровень специализации и самоокупаемости ремесла, в древней Мексике в целом (а не только у ацтеков) такие условия отсутствовали. Так, мастер по производству обсидиановых лезвий, лишь частично занятый своим ремеслом, чтобы окупить свой труд, работать эффективно, должен был обеспечивать потребности в своих лезвиях 952 семей, работая при этом в течение 100 дней; гончар за это же время — 26 семей и др. Если тот же мастер по изготовлению обсидиановых лезвий станет жить только ремеслом, то он должен будет обеспечить уже 2372 семьи (из расчета 0,1 обсидианового лезвия на одного человека и с учетом патриархального характера древнеацтекской семьи). Принимая во внимание степень технологического развития этого вида ремесла (да и других тоже), можно заключить, что физически такая интенсивность труда не под силу человеку. Вывод: только «правящий класс», имеющий достаточно продуктов (прежде всего маиса), мог выменивать изделия ремесла, однако сам-то «правящий класс» не был многочисленным. Для того чтобы ремесленное производство было полностью специализированным видом деятельности, т.е. переросло стадию производства изделий для непосредственного потребления производителем, должен быть достигнут такой уровень технологии и эффективности, когда представители разных социальных слоев могли приобретать их. Но как раз этого не было в высоких культурах Месоамерики [356, с. 541-542].

По нашему мнению, такие подсчеты (даже если приведенные цифры справедливы) отнюдь не адекватны реальной ситуации в ацтекском обществе. Действительно, натуральный характер хозяйства как важнейшая черта всякого раннеклассового общества сохранялся, однако самостоятельную роль ремесла и, значит, ремесленников отрицать, безусловно, нельзя. Вместе с торговлей ремесло свидетельствует о складывании в древнеацтекском обществе второго общественного разделения труда. Что же касается узости рынка для ремесла, то он действительно был таковым для предметов роскоши, но ведь и сами они ценились выше рядовых изделий.

Общим названием ремесленников традиционно считается слово «тольтека» (ацт. tolteca), которое есть не что иное, как название народа, создавшего в древней Мексике высокую культуру еще до прихода ацтеков и родственных им племен: ацтекские ремесленники действительно ценили и развивали глубоко почитаемую тольтекскую культуру; название легендарного народа служило синонимом понятия «мастер своего дела». Кроме того, еще в правление Несауалькойотля целые группы ремесленников г. Тескоко считались на самом деле тольтеками по происхождению.

Хотя рядовые индейцы обычно производили все самое необходимое для существования в рамках домашнего хозяйства, это не препятствовало складыванию профессионального ремесла. В конце XV — начале XVI в. в ремесле, как и в экономике в целом, происходило усиление специализации. По источникам можно проследить наличие нескольких десятков различных ремесленных занятий (Ф.А. Иштлильшочитль называет их более 30, а Б. Саагун — около 50). Знаем мы о различных ремеслах и благодаря сохранившимся спискам дани, которую выплачивали Теночтитлану — жители разных районов государства. Это мастера по обработке дерева, камня, ткачи, гончары, оружейники, изготовители циновок, ювелиры, мастера по изготовлению изделий из перьев и др. Упоминаются даже «цирюльники» (на рынках), которые мыли и брили головы. Естественно, что наиболее распространенными были профессии, связанные с производством предметов массового потребления. Поэтому большинство ремесленников составляли гончары, корзинщики, ткачи и др. К числу редких и престижных относились золотых дел мастера, скульпторы. Они, а также цветочники, табачники и некоторые другие ограничивали свою деятельность главным образом храмом или дворцом, где изделия их рук требовались для осуществления пышных и многозначных ритуальных обрядов. Некоторые ремесла были по преимуществу женскими. К таким относилось, например, ткачество. Кстати, труд ткачих считался трудоемким и утомительным, поэтому, как сообщает один из авторов XVI в., почти у всех у них было плохое телосложение и дурной цвет лица [351, т. 1, с. 321] (см. также [137, т. 1, с. 89; 156, с. 73; 212, т. 3, с. 232; 227, с. 326; 228, с. 237; 286, с. 60; 305, с. 98; 351, т. 3, с. 5 и сл.; 410, с. 163].

Вообще же престиж ремесла в древнеацтекском обществе был высок [410, с. 142], что само по себе достаточно серьезный момент при освещении положения в обществе профессиональных ремесленников. Они делились на две основные группы: 1) ремесленники, работавшие на рынок; они либо сами торговали своими изделиями, либо прибегали к услугам торговцев, — профессионалов; 2) ремесленники, работавшие при дворце тлатоани, при дворах местных правителей, при храмах. Мы не знаем соотношения по масштабам ремесла государственного и частного. Однако по крайней мере в двух кварталах (в Теночтитлане — в Амантле и Тлателолько) жили амантеки (мастера по изготовлению изделий из перьев, которые работали на дворец). Описывая их работу, Б. Саагун писал, что среди них были «работающие на дому» (ацт. calla amanteca) и работавшие в счет налоговых сборов (ацт. calpixcan amanteca), по нашему мнению, очевидно, под руководством и контролем государственных чиновников-калпишков, о чем говорит первая часть их ацтекского названия. Можно думать, что сходное деление было и у других ремесленников. Сырье, видимо, они получали в зависимости от того, к какой категории принадлежали: добывали сами, покупали на рынке или получали от дворца.

Подобно торговцам, профессиональные ремесленники сочетали выполнение обязательных государственных работ с производством части предметов на рынок, причем среди наиболее прибыльных было производство предметов роскоши. Женщины во всех семьях пряли и ткали не только потому, что нужно было обеспечить семью, но и в силу того, что ткань входила в список дани, выплачиваемой тлатоани. Все это стимулировало производство, и в источниках XVI в. отмечается, что женщины обычно производили ткани, одежду и другие изделия в количестве большем, чем требовалось семье или для выплаты дани, от которой ремесленники не освобождались; часть изделий поступала на рынок. В особенно выгодном положении было дворцовое ремесло, связанное с производством тканей. Во дворце использовалось самое лучшее сырье, а также труд женщин, свободных от иных трудоемких домашних дел. Ткачеством в этом случае занимались жены и многочисленные наложницы. Свое ремесленное производство было и при храмах, хотя известно о нем крайне мало, главным образом о прядении и ткачестве. Отличные ткани производили уже упоминавшиеся «монахини» — чаще знатные девушки, 1 — 3 года находившиеся в специальной школе при храме [14, т. 1, с. 144-145]. Они изготовляли ткани и изделия из хлопка или волокон агавы в количестве, достаточном для удовлетворения нужд храма и даже сверх того [305, с. 39].

Таким образом, хотя трудно определить по каждому конкретному виду ремесла, до каких пределов специализированная чисто ремесленная деятельность занимала полное время ремесленников, однако, учитывая стадию развития общества, можно предположить, что большая их часть сочетала ремесло с сельским хозяйством, обеспечивая себя многими необходимыми продуктами потребления. Но в главных городских центрах, несомненно, были ремесленники, занятые по преимуществу своим профессиональным делом; в особенности это касается тех, кто работал на дворец или рынок. В этом случае они либо получали продукты в обмен на изделия своего ремесла, либо их участки в поле обрабатывали другие люди (рабы, свободные и зависимые люди на особых условиях или по приказу тлатоани). Известен случай, когда тлатоани Мотекусома II Младший рассчитался с ремесленниками за их изделия двумя рабами, которые должны были обрабатывать их землю [118, с. 92; 235, с. 52; 385, с. 500].

Ремесленники определенных видов занятий, профессий обычно проживали компактно, определенными «слободами», т.е. районами в городах, образуя общины, хотя надо признать, что о социальной стороне жизни ремесленников нам известно крайне мало. Считается, что впервые компактное расселение ремесленников началось при Мотекусоме I Старшем и что первыми в этом отношении были именно амантеки. Так было не только в Теночтитлане, но и в г. Тескоко, который разделялся на 30 городских общин, жители которых специализировались на определенном виде ремесла или сочетании его с земледелием. В доиспанский период в Шочимилько, одной из аграрных столиц Мексиканской долины, также зафиксировано расселение ремесленников по определенным общинам (например, каменотесы и плотники жили в районе Тепетенчи) [201, с. 351].

Общины ремесленников были различными — одни более замкнутыми (например, золотых дел мастера жили по сути эндогамными группами), другие (чаще) более открытыми. Объясняется это довольно просто — мастера скрывали свои секреты, и чем сложнее было ремесло, тем менее доступно оно было непосвященным и чаще замыкалось в рамках одной семейной или родственной группы, порождая элементы кастовости и клановости. Здесь нет ничего удивительного или специфического, вспомним хотя бы во многом аналогичное положение ремесленников в древней Индии. Была еще одна причина некоторой замкнутости отдельных ремесленных профессий — бедные обучали детей своему ремеслу (начиная нередко с 5 — 7 лет), потому что так было проще, а не вследствие того, что нельзя было обучать какому-то другому [203, с. 237].

Так как в отличие от почтеков-торговцев ремесленники обязаны были выплачивать дань и жили отдельными общинами, на основе последних обычно и составлялись рабочие отряды для выполнения специфических профессиональных задач в рамках трудовой повинности. Особенно это касается плотников и иных строителей, привлекавшихся для осуществления ирригационного строительства, возведения новых или ремонта старых зданий и сооружений. В некоторых случаях мастера-ремесленники могли быть приглашены на дом для выполнения определенной работы. Это касается, например, ткачих, которые на рынках предлагали свой труд в наем. Не исключено, что состоятельные ремесленники могли привлекать таких людей в качестве своих помощников.

Древнеацтекские ремесленники имели своих богов и свои обряды. Например, покровительницей прядения и ткачества считалась богиня Шочикетсаль, которая, согласно мифологии, была первой женщиной, начавшей прясть и ткать [143, т. 6, с. 130]. Мастера, работавшие с металлом, почитали своим покровителем и патроном бога огня Шипе-Тотека5. Знак «цветок» в ацтекском календаре считался знаком-символом «художников» и ремесленников; тем, кто рождался в день «7. цветок», жрецы-астрологи предсказывали именно такую профессиональную судьбу. В этот день ремесленники отмечали наиболее важный свой праздник, которому предшествовали пост и воздержание в течение 20-80 дней [175, с. 403; 351, т. 1, гл. 2, 7]. Когда ремесленник заканчивал свой земной путь, во время погребального обряда рядом с ним укладывали орудия его труда [152, с. 398].

Хотя, например, в г. Тескоко имел место особый совет по «музыке, искусствам и наукам», нет достоверных данных, что ремесленники имели свои профессиональные суды подобно торговцам. Поэтому совершенно естественным будет заключить, что, кроме, пожалуй, наиболее богатых и потому привилегированных ремесленников, основная их масса, не в пример почтекам, оставалась социально нединамичной, т.е. сохраняла свой довольно скромный статус и входила составной частью в общинную структуру, о которой пойдет речь ниже.