Следующий этап — от основания Теночтитлана (ок. 1325) и до прихода к власти первого ацтекского тлатоани, Акамапичтли. В это время вся территория, занимаемая ацтеками, ограничивалась лишь пределами г. Теночтитлана, жители которого, объединенные в общины, управлялись родовой аристократией — «традиционной элитой», как определяет ее один из исследователей [348, с. 66].

Положение ацтеков, позже других осевших в Мексиканской долине, было непростым: окруженные со всех сторон уже довольно прочно укрепившимися и теснившими их племенами, они не могли не оказаться в конце концов в зависимости от них. Поменяв нескольких «хозяев», ацтеки в конце концов попали в зависимость от города-государства Аскапотсалько. В столь неблагоприятных условиях традиционная родовая аристократия вынуждена была признать необходимость концентрации власти в руках обычного для народов науа вождя-правителя — тлатоани. Таковым и стал Акамапичтли.

Важно отметить, что он не был выходцем из рядов старой родовой аристократии и пришел к власти посредством избрания — принципа, сохранившегося (формально) вплоть до Конкисты. Согласно официальной исторической традиции, каждая из ацтекских общин (а их было, по некоторым утверждениям, в то время уже 20) дала в жены Акамапичтли своих девушек. Их потомство составило со временем многочисленный слой новой аристократии. Эта официальная версия дала основание некоторым исследователям утверждать, что вся новая знать — потомки Акамапичтли [95, с. 486; 105, с. 30; 118, с. 108, 133; 319, с. 17]. По нашему мнению, это неверно, так как новая (знать пополнялась за счет не только представителей рода тлатоани, (Но и выходцев из разных слоев общества, пожалованных правителем за те или иные заслуги.

Новая знать не была землевладельческой (поскольку лишней земли просто не было) и не могла в этом отношении составить конкуренцию старой родовой аристократии.

При преемниках Акамапичтли, правителях Уитсилиуитле и Чимальпопоке, ацтеки начали борьбу за свою независимость. Своего апогея она достигает при тлатоани Итцкоатле, завершившись успехом и созданием Тройственного союза. Одновременно в древнеацтекском обществе происходили и другие важные изменения: в экономике — активное развитие разделения труда и специализации, в социально-политической структуре — ослабление традиционных родо-племенных общинных связей, соответственно — уменьшение роли родовой аристократии, постепенная замена институтов родо-племенного строя государственными. В связи с началом ацтекских завоеваний происходит заметная милитаризация общества, способствующая созданию условий для начала формирования особенно активного слоя военной (даже военно-землевладельческой) знати. Действительно, начиная с побед над Аскапотсалько появилась возможность наделения доходами с новых земель отличившихся в военных действиях представителей знати. По мнению некоторых исследователей, со времени Итцкоатля происходит постепенное (не без конфликтов) сближение интересов новой и старой знати [70, с. 382, 386; 222, с. 93]. Усиление централизации и военной мощи несло знати ощутимые выгоды, и господствующие слои стали отождествлять свои интересы скорее с сильным правителем (а в дальнейшем, после Итцкоатля, правили именно такие тлатоани), который обеспечивал им привилегии и богатства, нежели с традиционными структурами власти в виде родовых институтов. Консолидация знати, в свою очередь, обеспечивала ей контроль над тлатоани, а также над функционерами в той или иной структуре власти. Для закрепления господствующего положения правящей элиты при Итцкоатле были утверждены «титулы знатности». Как уже говорилось, их было 21; четыре самых высших получали члены рода тлатоани, из числа которых выбирали очередного правителя.

При преемнике Итцкоатля, тлатоани Мотекусоме I Старшем, было продолжено правовое оформление положения знати: сословные преимущества получили выражение в одежде, специальным распоряжением в ранг знатных разрешалось зачислять внебрачных детей знатных мужчин, чем значительно расширялся состав верхушки общества, что было необходимо в условиях непрерывных военных действий, требующих все большей численности командного состава.

В условиях борьбы за укрепление власти тлатоани, с одной стороны, и внедрения принципа династийного наследования этой власти — с другой, происходило формирование политических группировок знати, обеспечивавших поддержку того или иного кандидата. Часто скрытая, порой очень напряженная борьба группировок внутри господствующего класса иногда принимала явственные формы, например, когда при выборах наследником Мотекусомы I тлатоани Ашайакатля часть знати пыталась противопоставить ему другого кандидата (но безуспешно).

Не всякий тлатоани был угоден для тех или иных кланов знати. Например, преемник Ашайакатля тлатоани Тисок был устранен одной из группировок физически.

В годы правления его преемника, тлатоани Ауитсотля, наивысшего размаха достигли военные завоевания Теночтитлана. Естественно поэтому, что его эпоха была крайне благоприятной для военной знати, которая к моменту Конкисты предстает в высокой степени иерархизованной.

Ко времени правления последнего из ацтекских доиспанских тлатоани, Мотекусомы II Младшего, оформляются основные черты государства восточной деспотии, что потребовало от него проведения ряда реформ, затронувших интересы и положение знати, особенно родовой. Так, проводя реформу управления, он решительно заменил старые кадры новыми, казня неугодных. В известных нам источниках говорится, что таким образом Мотекусома II просто хотел заменить «неблагородных» (по его мнению) вождей на «благородных» [173, с. 223], фактически это была атака на принцип местничества и расправа группировки победившей знати, сплотившейся вокруг тлатоани, над своими противниками.

В итоге недолгого политического и социально-экономического развития ацтекского государства к моменту Конкисты сформировалось несколько групп знати, занимавших неодинаковое положение в обществе.

Первую, наиболее высокую категорию составляли тетеуктин (ацт. tecuhtli — «сеньор», «господин», мн. ч. teteuctin). Насколько можно судить по сохранившейся информации, за определенные льготы и вознаграждение они несли в течение всей жизни военную и гражданскую службу. В эту же категорию входил ацтекский правитель-тлатоани, хотя и был по правовому статусу выше всех, а также некоторые (наиболее лояльные к Теночтитлану) местные правители и вожди. Соответственно слой тетеуктин дробился на многочисленные «разные ранги» [104, с. 193; 409, с. 28-29].

Вторую категорию составляли пипилтин (ацт. pilli — «сын»; мн. ч. pipiltin). Это были люди, «знатные по происхождению», «знатные по рождению» [228, с. 170; 409, с. 36]. В нее входили представители знати, которые по тем или иным причинам не имели или пока еще не получили должность. Тем не менее они вследствие безусловной принадлежности к знати определялись как «сыновья» знатных родов. В зависимости от ранга, занимаемого представителями их рода (отцами прежде всего), пипилтин также делились на категории: выделялись «сыновья тлатоани» (ацт. tlatocapilli или tlacopiltzin — «сыновья правителей») и «внуки правителей» (ацт. pipiltzintli). Остальные представители этой группы знати определялись официально как «идальго», «сыновья знати», если использовать европейскую средневековую классификацию, используемую в работе одного из раннеколониальных авторов (ацт. tecpilli или tecquiuac — «сын господина») [409, с. 36].

И тетеуктин и пипилтин являлись знатью по рождению. Понятно, что вторая группа намного многочисленней первой. Стать текутли мог не всякий пилли. Реальное положение каждого из них зависело как от происхождения, так и от личных качеств; со временем любой из них мог войти в состав тетеуктин, если тлатоани за заслуги дарует ему титул текутли, который обычно получали высокие чиновники, военная знать, правители городов. Получивший определенный чин (в древнем обществе — почти всегда универсальный, военный) характеризовался в плане не только классовой принадлежности, но и занимаемого им поста. Так как вторая группа знати была наиболее многочисленной, то словом «пипилтин» или «текпилтин» (ацт. tecpilitin — «люди знатного происхождения») обычно определяется в источниках знать вообще в противоположность простолюдинам, общинникам. Примечательно в данной связи, что во время ритуала интронизации очередного тлатоани, когда произносились различного рода наставления, напутственную речь произносил «старейшина знати» (ацт. huey pilli — досл. «старый сын знатного», т.е. старейший и наиболее уважаемый из знатных людей) [75, с. 228 — 229; 351, т. 2, гл. 9-16].

Более низкую ступень в структуре господствующего класса занимала знать по пожалованию. Дело в том, что простые люди в исключительных случаях могли возвыситься (за военные заслуги прежде всего и главным образом). Пожалованный из воинов мог получить право сбора податей с определенной земли и быть назначенным на некую должность. Но в отличие от представителей знати и по рождению, он не имел права носить особые украшения, что было привилегией только родовой знати. Хотя потомки пожалованного оставались в составе знати, однако занимали в ней второстепенное положение: ацтеки резонно полагали, что в отличие от родовитости доблесть не передается по наследству. Знатным по пожалованию мог стать представитель общинников, ремесленников, торговцев.

Согласно источникам, существовало и региональное разделение знати, кстати, вообще характерное для древних обществ. Одно дело — знать Теночтитлана, другое — ближайших союзников (прежде всего из Тескоко и Тлакопана) и совсем особый разговор — знать покоренных народов. Как и всякие завоеватели, ацтеки уничтожали, изгоняли или принуждали к бегству наиболее авторитетных представителей знати покоряемых ими районов. Так было в самом начале их завоеваний, так случалось нередко и в последующие годы. Но кроме открытого принуждения и силового давления источники зафиксировали и поиски путей мирного утверждения влияния и власти Тройственного союза. Действуя избирательно (в зависимости от конкретной ситуации), Теночтитлан стремился по мере покорения тех или иных народов или районов сохранить угодных местных правителей, давая им разную степень самостоятельности, иногда жалуя титулы, земли, богатые подарки. Ацтекские тлатоани иногда проявляли политическую гибкость, освобождая от дани лояльных к ним местных вождей. Имели место и некоторые другие приемы и принципы организации взаимоотношений Теночтитлана с местной знатью, однако и региональное, и этническое разграничение среди знати к моменту Конкисты полностью не было ликвидировано, несмотря на обнадеживающие тенденции к сближению.

В зависимости от ранга и статуса знатного его владение («дом») определялось по-разному. «Дом знатного» (ацт. pilcalli) было общим названием; когда хотели подчеркнуть древность рода, употребляли понятие «древний дом», «старинный дом» (ацт. huecalli); владение представителя военной знати и одновременно его резиденция назывались «дом военачальника» (ацт. yaotequihuacalli), во всяком случае, именно так было в Тлашкале и Уэшотцинко [104, с. 195 — 196].

В Тройственном союзе состояние войны было естественным, в первую очередь, понятно, для знати — костяка и командного состава войска. Каждый ацтек и тем более выходец из знатной семьи предназначался судьбой для привычного ратного дела. Даже ритуалы по случаю рождения мальчика наряду с прочим предполагали вручение младенцу игрушечных лука и стрел [351, т. 2, с. 206]; дальнейший процесс его социализации в еще большей степени проходил под знаком войны. Сыновья богатых и знатных жили в доме родителей до 15 лет. Затем они поступали в калмекак (ацт. calmecac — «в рядах домов», т.е. «находящийся среди домов») — специальную школу для детей знати, располагавшуюся при храме, где их кроме обучения военному делу знакомили с правилами составления и толкования кодексов, ораторским искусством, религиозной и эпической традицией, основами управления, историей, важнейшими религиозно-идеологическими установками. Словом, они получали знания, необходимые для того, чтобы в будущем успешно управлять обществом как гражданские и военные руководители. В калмекак юноши оставались 4 — 5 лет. По достижении 20-летнего возраста они признавались равноправными членами слоя знати, могли заводить семью и рассчитывать на высокий пост, в том числе и жреческий [70, с. 386; 95, с. 485; 298, с. 243; 351, т. 2, с. 211-215; 372, с. 37].

Если же знатный юноша не отличался успехами в калмекак, его могли отдать в другую школу — школу воинов, где обычно обучались дети простолюдинов, так называемую телпочкалли (ацт. telpochcalli — «дом юношей»). В отличие от калмекак, покровителем которых был бог и культурный герой Кетсалькоатль, в телпочкалли господствовал дух бога войны Тескатлипоки. Другими его эвфемизмами было имена Телпочтли (ацт. Telpochtli — «юноша») и Йаотль (ацт. Yaotl — «воин»), что объясняет и происхождение традиционного названия самых юных слушателей данного заведения — телпочтонтли (ацт. telpochtontli) [298, с. 243; 351, т. 1, с. 299].

Телпочкалли были в каждой общине или квартале городского поселения. Там юноши получали лишь зачатки светских и религиозных знаний, но зато основательную военную подготовку. Новобранцы обычно проводили в телпочкалли круглые сутки (только питались дома). Жизнь их протекала между военными занятиями и выполнением различных хозяйственных работ при храме, а также участием в простейших религиозных обрядах. Нравы в этом типе заведения отличались большей свободой, чем в калмекак. Пребывание в телпочкалли, которые также называли «домом холостяков», не исключало, например, возможности иметь наложниц и любовниц (ацт. auhanime). Несмотря на то что знатные юноши учились и в калмекак, и в телпочкалли, между воспитанниками обоих заведений существовало традиционное противостояние, а в один из месяцев года (Атемостли) устраивали даже специальные потасовки и стычки. Из телпочкалли, как и из калмекак, юноши выходили около 20 лет от роду. По ее окончании знатный мог сделать хорошую военную карьеру, не в пример юношам из простых семей, которых ждала по преимуществу судьба рядовых воинов [173, с. 152]. Образно говоря, знатные и простолюдины, входя в одну общую дверь телпочкалли, покидали это заведение по-разному: одни через парадный, другие через черный ход.

В то время как за духовное развитие юношей отвечали жрецы, их военным воспитанием занимались опытные воины. Они назывались «командиры холостяков» (ацт. teachcahuacan) и возглавляли отряды из молодых воинов. Но прежде чем заслужить такое право, сами эти солдаты должны были пройти большую жизненную школу (и военную в том числе). Такие воины отличались и по внешнему виду, который менялся в соответствии с тем, как менялось их общественное положение.

До 10 лет мальчик обычно считался ребенком и носил короткие волосы. С 10 лет их начинали отпускать. Копну волос ацтеки сопоставляли с гривой койота, поэтому подростков 10-15-летнего возраста обычно сравнивали с этим животным (ацт. mocuexpaltin). Поступив в одну из школ, они продолжали носить эту прическу до тех пор, пока не выказывали доблести воина. Воинская же доблесть для любого, как знатного, так и простолюдина, заключалась в том, чтобы, во-первых, не попасть в плен к врагу и, во-вторых, самому захватить пленника (см. рис. 66). Если юноша, побывав несколько раз в бою, не пленил ни одного противника, его называли в насмешку «недостойный, имеющий космы койота» (ацт. cuexpalchicacpal). Его положение менялось с первыми успехами. Если ему удавалось пленить противника, его называли «молодой воин, который взял в плен» (ацт. telpochtli yaqui tlamani). Это давало право носить хлопчатобумажную одежду желтого цвета с определенного типа украшениями. Когда новый тлатоани брал своего первого пленного, устраивался очень большой праздник. Если воин брал в плен двоих, то, согласно «Кодексу Мендосы», награждался накидкой с оранжевой каймой (ацт. tilma) и военным костюмом, украшенным перьями (ацт. cuextlan). За захват в плен троих врагов отличившийся получал особую воинскую одежду, известную как «костюм бабочки». Такой воин уже имел право на командирскую должность и мог стать учителем-наставником в телпочкалли или калмекак. Захват четырех пленников позволял носить особую прическу, состоящую из завязанных высоким узлом на макушке длинных волос (ацт. temillotl — «каменная башня»). Она была уже признаком того, что обладатель ее — военачальник (ацт. mexicatl или tolnaucacatl). Кроме особых богатых одежд (ацт. nacazminqui) он надевал также во время ритуальных торжеств особую маску-шлем в виде головы ягуара. Воин, взявший в плен 5-6 человек, получал еще более богатый костюм (ацт. xopolli). Красную накидку с белой полосой (или сочетанием красного с белым) получали самые знатные и достойные воины, в том числе и сам тлатоани (см. рис. 63, 66, 70).

Определение степени заслуг зависело не только от числа взятых в плен, но и от происхождения пленников. Если воин брал в плен 6-10 хуастеков, то он имел право называться «военачалышком». Но захват даже пяти пленников из враждебных ацтекам городов-государств, таких, как Атлишко, Уэшотцинко, Тлилиукитепек, поднимал героя на такое же положение. Этих воинов называли «орлы, которые руководят» (ацт. quauhyacame, где орел — символ воина).

Воин, заслуживший самых высоких наград, назывался «тот, кто выполнил долг», «выполнивший службу» (ацт. tequihua). Так же обычно называли самых храбрых из бойцов. Во всяком случае, данное определение было принято в г. Тескоко. Там среди прочих привилегий такой воин получал право сидеть (на циновке) во время совещания командиров, проходившего в так называемом «Доме орла» (ацт. Quauhcalli) или «Доме воинов, выполнивших свой долг» (ацт. Tequihuacalli). Из числа самых знатных и достойных бойцов состоял и военный совет государства. Именно эти люди с высшими воинскими заслугами, как знатные по рождению, так и пожалованные, получали военные и гражданские должности, хотя последнее деление условно для древнего общества. Важно, однако, еще раз подчеркнуть, что существовали сословные ограничения в порядке продвижения по службе. Для воинов-простолюдинов, прославившихся военными подвигами, фактически пределом была должность экзекутора, «исполнителя приказов» (ацт. achcacauhtin) при тлатоани. Для знатных по рождению таких ограничений не существовало. Правда, самые высокие чины были зарезервированы все же за членами семьи тлатоани и его ближайшим окружением. Военные заслуги отмечались присуждением соответствующих чинов и рангов на специально обставленных военно-религиозных церемониях.

Воины различались между собой и по происхождению, и по заслугам, и по возрасту. Это нашло свое отражение в возникновении их различных объединений — «орденов», восходящих, очевидно, своими истоками еще к мужским союзам.

Среди подобных союзов выделялся «орден стриженых» (ацт. quaquachtlin, quachic). Он объединял отборную часть воинов с титулом «выполнивших долг» (т.е. tequihua); для того чтобы стать членом этого «ордена», нужно было иметь по крайней мере 20 официально признанных подвигов. Таких воинов называли также «отоми» — по имени народа, который в представлениях ацтеков был хотя и храбрым, но недостаточно культурным, даже диким [137, т. 3, л. 64]. «Стриженые», или «отоми», считались самыми бесстрашными и безжалостными. Во время битвы они находились в арьергарде, составляли наиболее опытные, стойкие, ударные части, призванные обеспечивать в случае необходимости отступление войска. «Стриженые» отличались от остальных внешним видом, в частности, они оставляли на голове только одну прядь над левым ухом, которую связывали цветной лентой. Обычно «отоми» также разрисовывали одну половину лица голубым, другую красным или желтым цветом. Несмотря на воинские заслуги, они высоких постов не занимали: препятствием этому служило их незнатное происхождение. На них не распространялась и такая привилегия, как право посещать дворец тлатоани [188, с. 52; 328, с. 323; 351, т. 2, с. 140; 384, с. 400].

Почетное место в обществе занимали «старые орлы» (ацт. cuauhuehuetque), воины-ветераны. Являясь наиболее опытными из командиров, «старые орлы» выполняли различные нестандартные или неожиданные задания в период военных действий; они же ведали ритуалом захоронения погибших воинов, обязаны были оповещать в случае смерти его вдову и семью. По утверждению Б. Лас Касаса, погибшего воина обычно сжигали и из похода приносили пепел и одну из его стрел. Она служила основой для изготовления особого изображения (куклы) погибшего воина. После четырех дней общих заупокойных ритуальных действий, включавших наряду с прочим пение религиозных гимнов и исполнение специальных танцев, изображение, символизировавшее покойного, сжигали и пеплом посыпали его родственников. Весь заупокойный обряд в целом продолжался 80 дней, по истечении которых пепел мертвого наконец предавали земле. Семья покойного получала через «старых орлов» особые знаки от имени тлатоани, чем утверждалось признание заслуг погибшего. Все верили при этом, что души погибших воинов превращались в свиту Солнца.

Среди мужских союзов были объединения, основанные как на знатности происхождения, так и на военных заслугах. К последним относился прежде всего союз «знатных воинов» (ацт. cuauhpilli). По внешнему виду его члены отличались тем, что могли носить косу, заплетенную около ушей. В их вооружение входил щит белого цвета, на котором в качестве отличительного знака прикреплялись пять пучков (шариков) из перьев. Такие воины имели право не только носить хлопчатобумажную одежду, но и ходить обутыми во дворце тлатоани, присутствовать на его пирах, пить пьянящие напитки, иметь по 2-3 наложницы, но, главное, как и вся ацтекская знать, они были свободны от выплаты дани, могли распоряжаться своим имуществом (в том числе и землей), передавать его по наследству.

Особый статус имела, очевидно, охрана (гвардия) тлатоани. Составлявшие ее молодые представители знати имели свои знаки отличия. На голове у них было по 2-4 зеленых или голубых пера, прикрепленных вертикально (в отличие от других воинов, обычно носивших их свободно висящими вниз) [173]. С украшенной перьями головной повязки сзади свешивались (касаясь спины) особые кисточки (или шарики): последних было столько, сколько подвигов совершил их обладатель [173, с. 204].

Но особенно знаменитыми и наиболее известными были два «рыцарских ордена» (как обычно их называют, следуя источникам, в литературе) — «воинов-орлов» и «воинов-ягуаров». Названия «орел» и «ягуар», самых гордых и независимых созданий, известных древним мексиканцам, были перенесены на них не случайно, так как с ними связывалась целая система военно-религиозных идей и действий — уже упоминавшихся представлений о мировых эпохах, или Солнцах, практика «цветочных войн». Эти «рыцари» были знатного происхождения (достаточно сказать, что к ним, по утверждению раннеколониального автора Х. Акосты, принадлежал и сам тлатоани), выходцы из низших слоев общества среди них были редкостью [31, с. 314; 173, с. 186]. Они обладали всеми привилегиями знати по рождению [173, с. 122]. Воины этого ордена имели своих богов покровителей — у «воинов-орлов» им был Уитсилопочтли, у «воинов-ягуаров» — Тескатлипока. «Рыцари Солнца», как их еще называли, имели специфические отличительные знаки: в то время как «воины-ягуары» носили накидки из шкур животных, «воины-орлы» использовали разнообразные украшения из перьев. Все они были уже женатыми людьми. У них было специальное помещение, где на алтаре помещался образ Солнца (в виде стилизованной бабочки), - «Дом орлов». Два раза в год, в марте и декабре, когда наступал день «4. движение» по местной системе календарного исчисления, «орлы» и «ягуары» отмечали особенно торжественные праздники в честь Солнца, устраивая наряду с прочим ритуальные бои друг с другом (см. рис. 67), символизировавшие борьбу Солнца и света («орлы») с мраком и темнотой («ягуары»; как животное, ведущее по преимуществу ночной образ жизни, ягуар вполне подходил для этой символической роли) [173, с. 186-191].

Ацтекское государство не имело настоящей профессиональной армии, и большую ее часть составляло народное ополчение, в которое в случае необходимости призывались все взрослые мужчины (кроме рабов) в возрасте до 50 лет. Однако большая часть военной знати, охарактеризованная выше, составляла в определенном смысле ее профессиональный костяк. Молодые люди из телпочкалли и калмекак объединялись в группы по 4 человека, находившиеся под присмотром опытных воинов, имевших титул «отоми». Следующим, более крупным объединением была, очевидно, группа в 20 человек. Она входила в военную единицу, состоящую из членов одной общины-кальпулли. Так как численность самих кальпулли была разной, то и выставляли они неодинаковое число воинов — 100-400 человек. Во главе этой войсковой единицы стоял представитель местной родовой знати. В городских общинах военные единицы строились на основе принципа места жительства. Собственно, правила военного строительства были те же, что и при составлении отрядов для выполнения общественных работ — рабочих отрядов. Есть упоминание и о более крупной военной единице в 8 тыс. человек, что, видимо, связано с особенностями древнеацтекской системы счета.

Но вероятнее всего, именно родовой и племенной принцип были основными, и едва ли численность того или иного отряда скрупулезно подгоняли под величину соответствующей войсковой единицы. Так, согласно «Хронике X» (а следовательно, и опиравшимся на нее работам А. Тесосомока, Д. Дурана и «Кодексу Рамиреса»), ацтекская армия, точнее, армия Тройственного союза определенно строилась на основе племенного и этнического признака. Состояла она из следующих основных контингентов: пять формирований обычно были из Мексиканской долины (из ацтеков, тепанеков, аколуа, чалька, шочимилька), шесть образовывали жители городов Колуакан, Истапалапа, Мешикальтцинко, Уитсилопочко (где жили куитлауаки и мишкики). Армейское вооружение (кроме именного, полученного воинами за заслуги) хранилось в специальных складах, которые имелись при каждой общине [152, с. 394; 201, с. 22; 334, с. 16; 384, с. 361; 403, с. 211].

Определяя различие в военной организации двух таких крупнейших древнеамериканских государств, как государства инков и ацтеков, один из исследователей заключил, что в то время как армия в Куско состояла в том числе и из представителей завоеванных народов, у ацтеков она комплектовалась из членов Тройственного союза, а использование военного потенциала покоренных народов было ограниченным [236, с. 207 — 210]. Этот вывод в основном справедлив. Именно в силу такого положения создавались условия для укрепления в Теночтитлане позиций военных и военной знати прежде всего для появления в собственном смысле слова профессиональных воинов [352, с. 152]. Но и покоренные народы периодически привлекались к военным действиям, особенно если последние как-то затрагивали интересы этих народов или проходили в непосредственной близости от их земель.

Что касается общей численности войска Тройственного союза, то источники называют разные цифры — от 100 тыс. [222, с. 30] до 150-200 тыс. человек [235, с. 160; 318, с. 87; 398, с. 87-88; 403, с. 30].

Воины были почитаемы в обществе, и наилучшим пожеланием для мужчины было стать хорошим бойцом и взять как можно больше пленников. Не случайно с военным занятием связан и ряд древнеацтекских суеверий. Например, не рекомендовалось класть ноги на камни очага, так как человек от этого якобы терял способность хорошо бегать и мог стать легкой добычей врага. Верили также, что воин, съевший подгоревшую кашу, будет плохо стрелять из лука, [351, т. 2, с. 31].

Словом, военные представляли в ацтекском обществе значительную силу, способную оказать влияние не только на исход сражений. Как уже отмечалось, в государствах древнего мира, к какому принадлежало и ацтекское, военный был универсальной личностью, на которую возлагались и гражданские функции — он составлял неотъемлемую часть государственной структуры управления. Как и в других древних обществах, в ацтекском накопление богатства не было самоцелью для знати, важнее было продемонстрировать его, подтвердив таким образом свою знатность, зажиточность, значимость. Поэтому обычно знать устраивала роскошные пиры по самым разным случаям — рождение, брак, разнообразные праздники в течение года, тризны по случаю погребения и др. Особенно славились пиры, устраиваемые правителями-тлатоани, к которым следует добавить и триумфы — пышные мероприятия по случаю военных побед.

Размер вознаграждения (в виде доходов с земли или богатого подарка), официальное признание зависели от знатности, военных и гражданских заслуг. Это вело к соперничеству внутри знати, что было порой выгодно тлатоани, борющимся с местничеством и родовыми устоями.

Таким образом, если суммировать всю известную нам информацию о месте и роли знати в ацтекском обществе, то можно сказать, что в доиспанский период она занимала несомненно господствующее положение, обусловленное руководством в военных делах, контролем над землей и работниками на ней, наследуемостью статуса знатности (в большинстве случаев), получением дани и руководящей ролью в управлении государства.

О численности знати в доиспанский период судить не очень просто, тем не менее попытки таких подсчетов были предприняты. Считается, что после падения г. Аскапотсалько, т.е. во время создания Тройственного союза, господствующий слой составлял около 10% населения [70, с. 384], накануне испанского завоевания его доля равнялась 5-14% [213, с. 247].