Их значение состоит в том, что они дают целые комплексы взаимосвязанных вещей, кроме того, гробницы Ла Венты содержат множество нефритовых статуэток, украшений и других предметов в ольмекском стиле.

Гробница а выполнена из громадных базальтовых столбов, дно вымощено известняковыми плитами и покрыто сверху слоем глины. В центре гробницы было обнаружено два овальных пятна пурпурной краски, в пределах которых лежали плохо сохранившиеся кости двух детских скелетов. Инвентарь погребений состоял из типично ольмекских нефритовых и серпентиновых статуэток, нефритовых бус, подвесок, зеркала из полированного гематита и бруска серпентина.

Гробница в представляет собой большой саркофаг, высеченный из глыбы песчаника и закрытый плоской плитой. Торцовая часть украшена стилизованной маской ягуара. Внутри, в глине со следами пурпурной краски, было найдено несколько нефритовых украшений и статуэток, но костей не оказалось. Гробница с наиболее интересная из всех, в ней помимо ольмекских нефритовых изделий было найдено три глиняных сосуда. Гробница была сложена из плоских плит песчаника, внутри в пределах овального пятна пурпурной краски лежали нефритовые украшения: там, где должен был находиться череп – две нефритовые катушки или украшения для увей, в области ушей – длинное ожерелье из нефритовых бусин, на груди – статуэтки из нефрита и серпентина. Однако никаких признаков костей здесь тоже не было найдено. За пределами пятна лежали группами 37 кельтов из нефрита и серпентина.

Гробницы д и е отличаются от описанных выше лишь отдельными незначительными чертами.

Ясно, что все эти гробницы относятся к одному и тому же времени. Поскольку в них содержится почти весь набор мотивов и элементов ольмекского стиля, то время их появления совпадает со временен формирования этого стиля. По словам Ф.Дракера, Р.Хейзера и Р.Сквайера эти погребальные комплексы относятся к наиболее поздней, четвертой строительной эпохе в иcтopии Ла Венты. В пользу этого утверждения Гуляев приводит еще один факт: отсутствие в гробницах лепных глиняных статуэток и керамики среднеархаического времени. Гуляев делает предположение о том, что гробницы Ла Венты относятся к позднеархаическому или даже протоклассическому этапам мезоамериканской истории. Что касается трех глиняных сосудов, найденных в гробнице, то наиболее интересный из них – большой горшок с округлыми боками и плавно отогнутой шейкой, он имеет поверхность бурого цвета и украшен рельефным изображением головы рычащего ягуара. Ближайшей аналогией ему, по мнению Гуляева, может служить сосуд с изображением ягуара из Салинас-ла-Бланка, на тихоокеанском побережье Гватемалы (этап Кончас 2 – 500-300 гг. до н.э.). Второй образец кувшинообразного сосуда из гробницы с Гуляев сравнивает с бутылеобразной вазой с лощеной коричневатой поверхностью найденной в погребении в Чиапа-де-Корсо (этап Франсеса – 450-250 гг. до н.э.). Третий чашеобразный сосуд также относит к позднеархаическому времени. Мотивы орнамента и изображения на некоторых предметах из гробниц Ла Венты очень близки искусству позднеархаической и протоклассической поре таких памятников, как Чиапа-де-Корсо, Лас-Лимас, в штате Веракрус и пр.

Каменные гробницы Ла Венты и по своей конструкции, и по набору вещей отражают процесс имущественной дифференциации в местном обществе. Близки им по устройству и обилию нефритовых вещей гробницы из Чиапа-де-Корсо, относящиеся к протоклассическому этапу Хорконес по местной периодизации (100 г. до н.э. – рубеж н.э.). Сходны по своему облику с Ла Вентой и две пирамиды в Каминальхуйю, датируемые этапом Мирафлорес (300 г. до н.э. – рубеж н.э.).

Опираясь в своих рассуждениях на данные факты и аналогии, Гуляев приходит к выводу, что гробницы Ла Венты и весь набор предметов мелкой пластики в типично ольмекском стиле относится к концу позднеархаического или протоклассическому времени, т.е. к 300-100 гг. до н.э.

Очень важные для хронологии Ла Венты материалы дают ритуальные приношения в тайниках, заложенных внутри различных архитектурных сооружений города. Большая часть их относится третей и четвертой строительным эпохам и содержит керамику, нефритовые украшения, статуэтки, кельты и гигантские мозаики-вымостки в виде стилизованных масок ягуара. Верхний слой на территории Ла Венты состоит из кочующих сыпучих песков. Российские и западные исследователи по-разному смотрят на вопрос, к какому времени принадлежит данный слой. По мнению Дракера, все материалы из этого слоя относятся уже к постольмекскому периоду, т.е. к культурному комплексу, возникшему спустя какое-то время после гибели Ла Венты. В числе находок сосуд из ритуального приношения в виде чаши на полом кольцевом поддоне с поверхностью бурого и серого цвета, с примесью кварцитового песка в тесте.

Такие сосуды появляются в других районах Мезоамерики, например, у майя, к самому концу позднеархаического этапа Чиканель (300-100 гг. до н.э.). Но именно этот сосуд и по составу теста, и по цвету поверхности очень близок типичным для Ла Венты керамическим группам из стратиграфических траншей. Этот факт признает и Дракер. В том же песчаном слое обнаружен сосуд из ритуального приношения – большая цилиндрическая ваза с округлым дном и слегка расширенным устьем, и по форме и по мотиву орнаментации этот сосуд напоминает чернолощеные вазы из Каминальхуйю и сосуды-цилиндры с закругленным дном этапа Теотиуакан 1 (самый конец 1 тыс. до н.э.). В слое кочующих песков были обнаружены типично ольмекский сосуд-чаша, керамика, статуэтка с чертами ягуара, нефритовая привеска, все они относятся к протоклассическому периоду. Однако Дракер пришел к выводу, что все следы этой протоклассической деятельности были делом рук какой-то группы людей, возможно, родственных ольмекам, появившихся на территории города спустя невольной отрезок времени. Гуляев же полагает, что материалы из слоя кочующих песков имеют протоклассический возраст и относятся к ольмекской культуре Ла Венты и, следовательно, последняя имеет еще один этап – протоклассический, Ла Вента 3. Что касается монументальной скульптуры ольмеков – стел, алтарей и гигантских голов Ла Венты, то Гуляев считает, что появление таких монументов относится к протоклассическому или началу классического периодов и служит одним из признаков сложения первых индейских цивилизаций. К таким выводам он приходит, обращаясь к одному из основных мотивов ольмекского искусства – изображению стилизованной маски ягуара.

Этот образ запечатлен в Ла Венте на обломках двух монументов, на торцовой части саркофага, па гигантских мозаиках. Но именно такое типично ольмекское изображение увенчивает лицевую сторону стелы с из Трес-Сапотес (31 г. до н.э.).

Если учесть, – пишет Гуляев, – что между монументами Трес-Сапотес и Ла Венты наблюдается поразительное стилистическое сходство, то вряд ли можно утверждать о каком-то невероятно раннем происхождении последних”.