Самое удивительное – тараски вели войну с ацтеками и не проиграли. Это последнее, что привлекло моё внимание. Область исследования – тараскско-ацтекская граница. Я узнала, как тараски вели приграничную политику и как управленческие навыки, а не просто военные технологии, помогли выиграть войны и сохранить территорию нетронутой агрессорами. Возможно именно административная организация, а не культурное отличие, ставила тарасков особняком от остальных народов Месоамерики. Что качественно отличало и характеризовало культурную систему тарасков, было отчётливо заметно на границе, где тараски не просто участвовали в схватках, а проводили управляемые военные действия (Горенштейн 1985:1).

Приблизительно за 80-летний период от создания централизованной бюрократической системы в Цинцунцане до испанской конкисты, империя тарасков сильно разрослась в границах, включая в себя различные этнические группы и удачно защищаясь от алчных соседей.

Экспансия происходила преимущественно (или даже только) за счёт проведения захватнических войн с соседними регионами; на самом деле, как рассказывает Поллард, тараски использовали как прямой захват, так и устрашение. Она подмечает, что, согласно Relacion de Michoacan, население деревушек, которые не сдавались и были захвачены силой, полностью переселяли. Младенцев, стариков и раненых тут же убивали (приносили в жертву) на поле боя; взрослых отводили в главные храмы центральных районов (чаще в Цинцунцан) для использования в важных ритуалах; детей тоже отводили в долину озера Пацкуаро и заставляли работать в качестве рабов на полях правителя. В интересном беглом ознакомлении с тарасками, Поллард добавляет, что они настаивали на том, что эти рабы были получены не посредством военных действий, а путём торговли одеялами (Поллард 1993:106).

Несмотря на то, что государство росло за счёт войн и агрессии, процессы становления и поддержания протекали в основном мирно и рационально. Описание Поллард устройства государства тарасков очень ценно, поскольку она тщательно проанализировала и структурировала его. Она выделила два внешне противоречивых пути, по которым тараски взаимодействовали с другими этническими группами во время экспансии: два действующих одновременно, но протекающих в различных частях империи, процесса – этническая ассимиляция и этническая сегрегация (Поллард 1993:101-104).

Этническая ассимиляция, что очевидно, протекала в центре империи, в долине озера Пацкуаро. Политическое единение происходило под тараскским началом, что включало в себя повсеместное использование тараскского языка и инкорпорирование существующих четырёх групп (см. выше). «Зона активной ассимиляции» (термин Поллард) существовала также и вне центра – там, где местные племена начинали перенимать тараскские отличительные черты сразу после захвата их территории. Ассимиляции в этих районах способствовало и переселение туда тарасков из центра империи.

Этническая сегрегация также имела два аспекта: во-первых, было несколько этнических анклавов в зоне ассимиляции, где группы сохраняли свою этническую черту, будучи в то же время вовлеченными в политическую и экономическую сферу тарасков. Во-вторых, существовали обширные территории вдоль границ, где жили различные этнические группы с различной степенью вовлечённости (инкорпорирования) в имперскую систему. Например, работая в приграничном поселении Акамбаро, Горенштейн обнаружила, что три различные языковые группы (отоми, чичимеки и тараски) сохранили свои отличительные черты, социальную систему и районы заселения. Тараски политически полностью контролировали сообщество – вожди отоми и чичимеков назначались тараскским правителем – однако со стороны тарасков не было попыток «превратить другие этнические группы в тарасков» (Горенштейн 1985:22).

Экспансия не была единственной причиной для войн у тарасков. Угроза образу жизни и системе ресурсообеспечения могла вызвать военные действия. Ламейрас отмечает войну, которая велась на юге нынешнего штата Халиско против тараскских союзников (pueblos confederados), пытавшихся обеспеченить доступ к залежам селитры в Сайула (1996:156). И, конечно, защита - в основном от посягательств ацтеков - принуждала содержать регулярные войска и поддерживать систему обеспечения в постоянной готовности, даже после того, когда империя достигла впечатляющих размеров.

Традиционным оружием тарасков были лук и стрелы, копья и атлатль, а также булавы и рогатки. Наконечники оружия делались из металла или обсидиана, либо из их комбинаций (Ламейрас 137). Защитное вооружение состояло из щитов и хлопковых доспехов. В дополнение к этому перечню, другим народам разрешалось пользоваться своим традиционным оружием, что они с успехом и практиковали: чичимеки из Акамбаро были умелыми лучниками, а отоми хорошо обращались с маканами и с пращёй, и были непревзойдёнными мастерами в рукопашном бою (Поллард 1993:105).

Работы Горенштейн, проводимые в Акамбаро, расположенном на восточной границе империи тарасков (соответственно, на западной границе ацтекской империи), дополнили картину представления об оборонительной системе тарасков, о том как она была спланирована и как ею управляли (Горенштейн 1985). Она подметила, что тараски весьма придирчиво относились к выбору пограничной территории для захвата - держалось в уме стратегическое значение этого места с учётом предположения, что ацтеки были и будут военно-политическими врагами (108). Она осмотрела вместе с Акамбаро четыре соседних поселения и обнаружила, что они стратегически превосходили все остальные. Все поселения располагались на холмах, что давало возможность заблаговременно увидеть приближающегося неприятеля и, в случае необходимости, даже провести предупредительную вылазку-атаку. Эти поселения находились на достаточно близком друг от друга расстоянии, что позволяло координировать стратегию и тактику посредством системы условных сигналов (огни костров или дымовые сигналы) или просто с помощью гонцов. Все приграничные поселения могли быть информированы о событии или озадачены директивой в течение недели и даже в течение нескольких дней - это зависело от удалённости приграничного поселения (15).

Помимо внушительной системы внутренних коммуникаций, тараски также содержали и множество шпионов с целью попытки сбора внешней информации - особенно с неспокойной восточной границы (Поллард 1993:105-106). Ими также могли быть торговцы, специализирующиеся на торговле на дальних расстояниях (Адамс 1991:329); как будет показано ниже, в политии тарасков торговля между империями и/или с удалёнными на расстояния странами была дозволена лишь нанятыми на службу правителю людям. А так как эти люди наняты самим правителем, нет ничего проще добавить к их функциям ещё и шпионские.

Приграничные регионы с военным присутствием были прочно интегрированы в экономическую и политическую систему тарасков. Об этом подробнее позже, а сейчас достаточно сказать, что дань, поступавшая со всей империи, частично шла на оборону и поддержание регулярной армии. Были также и группы, полностью освобождённые от уплаты дани, например отоми и чичимеки Акамбаро – считалось, что они платили дань своей военной службой.

Горенштейн комментирует: «Взаимоотношения центра с периферией имело не только экономическую подоплеку, по которой ресурсы с периферии аккумулировались в центре империи. Существовала также, возможно самая важная, подоплека политическая – периферия становилась политической границей, поддерживаемой в случае необходимости избыточными ресурсами из центра. Правители тарасков в данном случае ставили политические интересы выше экономических» (Горенштейн 1985:104).

Тараски оказались правы в предположении, что им придётся защищаться от ацтеков. Обе империи проводили в 15 веке активную экспансию и, несомненно, рано или поздно, они начали бы конфронтацию друг с другом. Во время правления ацтекского тлатоани Ашайакатля (1469-1481 гг.), ацтекская армия пыталась несколько раз покорить тарасков, но всякий раз получала достойный отпор, часто сопровождавшийся большими человеческими потерями (Ко 1994:171). Даже в течение последних десятилетий, непосредственно предшествовавших конкисте, ацтеки всё ещё не оставляли надежды победить тарасков и время от времени организовывали нападения на восточном фронте, однако тараски неизменно отражали эти вылазки (Уоррен 1985:xi). Горенштейн и Поллард рассмотрели различия между военной организацией тарасков и ацтеков, и сделали некоторые интересные выводы, почему тараски с завидным постоянством отражали натиски превосходящей по силе и количеству воинов армии ацтеков, - у тарасков на службе были профессиональные солдаты, которые всё время отдавали военному делу и считались представителями власти… Военные, как часть системы, занимались проведением директив власти, направленных на её расширение и, таким образом, закреплением политического контроля центра над территориями.

А у ацтеков, … военная организация по существу была частью социальной системы, а профессиональная специализация на военном поприще была предоставлена интересам социальной элиты. Военную обязанность выполняла вся социальная система, часто неумело и всегда неэффективно. Целью служило не распространение власти, а расширение экономики (1983:130).

Благодаря в большей степени искусным и умелым военным действиям, империя тарасков разрослась ко времени конкисты до больших размеров: территория занимала практически весь штат Мичоакан в нынешних границах, а также небольшую часть штатов Халиско и Гуанахуато (Уоррен 1985:3). Поллард отмечает, что тараски занимали территорию между двумя большими реками Мексики: Лерма-Сантьяго на севере и Бальсас на юге (1993:24). Ко времени прибытия испанцев на континент, империя тарасков была второй по географическим размерам сразу после ацтекской.