Даже происхождение наименования Отоми не совсем известно. Жак Сустель считает, что оно может происходить от слова на языке Науа Отомитль (Otomitl): от «otocac» - «тот, кто ходит» и от «mitl» - стрела. Он также указывает на то, что оно может происходить и от слова на языке самих Отоми «othomi»: от «otho» – «без» и от «mi» – «усадить» или «расположить себя». Как бы то ни было, он отказался от этой идеи, говоря, что Отоми вели в основном оседлый образ жизни

[У короля] был свой губернатор и капитан-генерал во время войн и [он был] экипирован как сам Касонци. На четырёх границах провинции его замещали четыре очень выдающихся человека; и его королевство было поделено на четыре части. У него были в каждом городе по касику, которых он [туда] назначал и они отвечали за доставку дров для ques («храмы» на языке тарасков), с людьми, которые у каждого были в городе и для отправки с их людьми на завоевательные войны. Были и другие, называемые achaecha, те, кто были вождями и непрерывно сопровождали Касонци и были его двором

С распространением энкомьенд в Мичоакане испанцам удалось то, чего не смогли добиться ацтеки: они сделали Мехико-Теночтитлан столицей, а царство тарасков понизили до статуса платящей дань провинции. кает первый испанский солдат (Уоррен 1985:xiii)

Одним из любопытных фактов в сравнении Ишмикильпана с Сан Паблито является их различная связь со своим языком. В то время как в Ишмикильпане серьёзно относились к документированию языка и к разработке системы письма, не все люди там используют этот язык как свой первый родной. Как и многие народы Соединённых Штатов, они находятся на пути консервирования своего языка. С другой стороны, народ в Сан Паблито разговаривает в основном на языке Отоми, используя его как первый родной, но немногие знают как на нём писать и читать

То, что происхождение Пурепеча остаётся неясным и после прочтения легенды, не удивляет. С другой стороны, испанцы вскоре стали хорошо разбираться в местности Мичоакана, поскольку они проникали всё глубже и глубже на территорию в поисках залежей полезных ископаемых. Они обнаружили, что территорию Пурепеча можно разделить на три различные зоны. На севере в низине, протянувшись поперёк части Мексиканского плато, расположена слегка влажная зона, которая граничит с озёрами Чапала и Куицео

Тараскская социополитическая организация и ритуал отражает сложные и двойственные взаимоотношения местизо с тарасками, их взаимное сосуществование друг с другом на протяжении столетий. С принятием Мексиканской конституции 1917 года, сельские, региональные и местные социальные институты вступили в противоречие с националистическим пост революционным социализмом и политикой аграрных реформ.

Возможно [тараски] стали единственной месоамериканской культурой, достигшей бронзового века до прихода испанцев, так как они использовали этот сплав для изготовления сельскохозяйственного инвентаря (лопат, мотыг, puyas) и других инструментов для работ (топоры, зубила, пробойники, рыболовные крючки, иглы и т.д.) (Торрес Монтес и Франко Веласкес 1996:86, перевод Дж. Адкинс)

Среди групп доиспанских культур Мексиканского высокогорья, тараски были уникальны в своих познаниях в металлургии, а также в использовании округлых монументальных зданий (Йаката или пирамиды) на прямоугольных платформах в церемониальных центрах. Также характерной их чертой является сложная социальная дифференциация без социальных различий, основанных на доступе к отчуждаемым землям и их использовании. Возможно, система дани тарасков базировалась на отработке жителями своей доли на общественных землях. Так же рабство подразумевало обязательство по выполнению каких-либо специфических услуг, назначаемых индивидуально

В далёком 1635 году городские священники устроили над несколькими людьми отоми судебный процесс, обвиняя тех в «идолопоклонничестве». Среди найденных у них идолов были и длинные бумажные полоски, бумажные куклы и бумажные свитки с разбрызганной на них кровью. Подобные судебные процессы проводились на протяжении нескольких сотен лет вплоть до 1889 года, когда священник записал о том, как один индеец «вырезал из бумаги дьявола». (Sandstrom - Sandstrom