...Больше года прошло с того времени, когда страницы печати всегомира облетела весть:  в  непроходимых  горных  джунглях  филиппинскогоострова Минданао обнаружено самое отсталое на Земле племя.     По мнению специалистов, занимавшихся языком тасадай-манубе, племяпрожило  в изоляции от остального мира от пятисот до тысячи лет.  Этимвопросом  занимались  именно  лингвисты,  потому  что   язык   племениотносится  к  той  же  малайско-полинезийской  языковой группе,  что инаречия других племен острова,  и изменения в словарном  запасе  моглипоказать, с какого времени языки начали развиваться отдельно.     Жили тасадай-манубе отдельно тысячу лет или всего пятьсот  -  влюбом случае эти цифры не сопоставимы с цифрой один :  один год.  Ибоэтот год настолько отличался от предшествующих ему сотен лет,  что  навесах истории мог бы их перевесить.     Каковы же изменения,  происшедшие за этот год в жизни затерянногов джунглях племени?     Немедленное воссоединение  племени  тасадай-манубе  с   остальнойсемьей человеческой могло бы закончиться для племени катастрофой. Томув  этнографии  мы  сыщем  множество  примеров;  достаточно   вспомнитьюжноамериканских  индейцев,  австралийских аборигенов,  влачащих болеечем жалкое существование в слепленных из хлама  хижинах  за  окраинамибольших   городов.   Потому  и  было  -  по  рекомендации  открывателятасадай-манубе  доктора  Мануэля  Элисальде  -  принято   решение   обобъявлении района,  где живет племя,  заповедником.  Это означает, чтоникому не дано право вступать в контакты с людьми джунглей иначе,  чемпод   контролем   специалистов   из  Президентского  совета  по  деламнациональных  меньшинств,  того  самого  Панамина,  которым  руководитМануэль Элисальде.  Сам Элисальде пишет:  Разве смогут теперь тасадайостаться в спокойном одиночестве?  Все ближе продвигаются к их  дому лесоразработки,  совсем  рядом  уже  рубят и выжигают под поля джунглисоседние племена.  Мы убеждены,  что скоро -  это  вопрос  не  лет,  амесяцев - в лес придут люди,  куда менее дружественные,  чем мы. Лес вопасности,  и не случайно мы начали  с  того,  что  стараемся  убедитьправительство,  чтобы оно объявило лес заповедником.  Конечно,  ученыехотят изучить племя тасадай.  И я в их числе.  Но  прежде  всего  надозащитить племя от возможных бед, а уж потом можно подумать и о науке .     Чтобы читателю стало яснее,  почему новооткрытое племя необходимооберегать от любых неконтролируемых контактов,  мы расскажем вкратце опоследствиях такого контакта. Дело, правда, было с другим племенем и вдругой  части  света,  но  не  это суть важно,  ибо в принципе разницаневелика:  первобытное племя и неподготовленный пришелец из далекогои  чуждого мира - в отличие от доктора Элисальде,  который готовился ксвоему приключению всей своей жизнью и работой ученого-этнографа.     ... Мне, наверное,  не следовало отправляться к вайке, живущим нареке Риу-Матураса,  притоке Риу-Негру на  севере  Бразилии ,  -  пишетамериканский путешественник-любитель Фрэнк Саласар.     Как-то я нанялся  коллектором  в  антропологическую  экспедицию,отправляющуюся в Гватемалу. Мы изучали быт индейцев в джунглях, делалиантропометрические обмеры.     Потом было еще несколько таких же путешествий.     Короче говоря,  не  получив  сколь  бы  то  ни   было   серьезнойподготовки,  я, что называется, поднахватался . И все время мне оченьхотелось попасть к настоящим диким индейцам.     Скопив некоторую  сумму,  я  вознамерился  добраться  до  племенивайка.  Добраться...  Что дальше,  я толком не  знал  и  полагался  натечение событий.     Если бы я мог представить, какие это будут события!..     Не могу сказать,  что вайка приняли меня чересчур радушно. Но всеже они позволили мне остаться пожить в их деревне.  Позволение  стоиломне груды бус,  зеркалец, ножей. Вождю я преподнес мачете. Что бы я нипросил у вайка - позировать перед моим  фотоаппаратом,  показать,  какстреляют из лука, и тому подобное, - все это требовало очередных даровиз моих запасов...      Скоро в   деревне   не  осталось  человека,  который  не  мог  быпохвастаться   каким-нибудь   медным,   железным,    стеклянным    илипластмассовым предметом.     Один из индейцев - молодой мужчина по имени Камбои -  выпросил  уСаласара  часы.  Он  чаще  других  бывал  у  американца,  и между нимивозникло что-то вроде дружбы.  Увы, только вроде, ибо Камбои относилсяк Саласару корыстно,  видя в нем неиссякаемый источник подарков.  Да иСаласар относился к нему  не  иначе:  за  побрякушки  Камбои  приносилразные предметы индейской утвари.     В общем-то, дилетанту довольно скоро надоела жизнь среди вайка, ион стал собираться в обратный путь.  Оставалось одно: сфотографироватьиндейца-охотника в джунглях.     Саласар пошел к Камбои.     Несмотря на то что индейцы редко  охотятся  в  одиночку,  удалосьуговорить Камбои.  Конечно,  не обошлось без взятки, этого постоянногостимулятора дружбы .  Он захватил с собой лук,  колчан с отравленнымистрелами  и небольшой кошель с едой.  Американец взял пистолет,  банкусардин и пригоршню галет.     Без труда  он  шел за Камбои по лесной тропе:  тот продвигался нетак быстро, как путешественник ожидал. Движения Камбои были бесшумны иплавны,  он  едва  касался земли.  Солнечные лучи,  пробившиеся сквозьгустую листву,  обливали его тело ровным матовым блеском.  Вдруг яркийсвет резанул глаза,  потом это повторилось еще несколько раз...  Я немог понять,  откуда исходил этот свет,  пока не заметил на руке Камбоизолотые часы,  мой первый подарок. Через некоторое время начал греметьмешок с моими подарками,  который Камбои не захотел  оставить  дома  иприкрепил к своему поясу.  Сперва он придерживал мешок руками, но это,видно, ему надоело, и мешок гремел отчаянно .     В том  месте,  куда они отправились,  дичь была необычайно редка.Один раз только набрели на недоеденного зверька размером с  кролика  - остатки обеда ягуара или оцелота.     Друзья остановились, чтобы перекусить.     Белый достал  из  кармана  сардины.  Камбои внимательно следил затем,  с какой легкостью консервный  нож  сворачивал  крышку  с  банки,обнажая плавающих в масле рыбок. Он протянул руку: Дай!      Весь завтрак Камбои провел в задумчивости.  Губы его  шевелились,образуя  беззвучные  слова.  Он  облизал  пальцы  и посмотрел на часы,послушал,  как они тикают,  и  потом  долго  смотрел  на  бегающую  поциферблату секундную стрелку.     Он сидел на корточках в растерянности,  оружие его  в  беспорядкевалялось по траве,  а ум боролся со странными новыми мыслями:  Почемутикают часы? Много ли растет в джунглях белого человека этих маленькихкоробочек с рыбками внутри?      Эксперимент провалился:   не   было    уже    прежнего    Камбои,полноправного  властелина джунглей.  Он не стал человеком мира белых ине мог им стать, но уже не был и хозяином своего мира.     Это был  уставший  индеец.  Его  тело  было  обременено ненужнымимелочами,  голова переполнена мыслями о подарках,  об огненной трубке,которая,  может быть,  перейдет к нему от белого вождя, об алюминиевойкастрюле,  которую  он  постарается  выменять  у  своего   соседа,   озеркальце,  которое  он  спрятал  в надежном месте.  ( Надежно ли оно?Вдруг чужой человек любуется своим отражением именно в этот момент? )     Камбои успел выучиться жадности, обману и подозрительности.     ...Возвращались по другой тропинке.  Камбои  осторожно  раздвигалветки деревьев, лук его был натянут.     Вайка никогда не возвращаются с охоты с пустыми руками.  А Камбоибыл прекрасным охотником.  Он оставил надежду подстрелить крупную дичьи стал выслеживать мелкую.  Он убил двух диких индеек и  обезьянку  и,связав их за ноги, перекинул добычу через плечо.     Шаг его был легким и быстрым.  Он на время забыл чудеса  другого,непонятного  мира.  Он  снова  стал самим собой (по крайней мере,  такпоказалось   белому   наблюдателю),   снова   стал    главой    семьи,индейцем-вайка,  который возвращается с охоты домой и несет своей женеи детям свежее мясо.     Но как  я  ни  старался,  - пишет Саласар,  - сохранить в памятиКамбои таким,  каким я видел его в этот день,  -  свободного  индейца,живущего в бесконечном мире джунглей,  образ его не удерживался в моемсознании...      Так вот,  чтобы  подобные  вещи не произошли с тасадай-манубе,  инамерен доктор Элисальде защищать неведомое  еще  не  так  давно  мируплемя.     Тем не менее за прошедшие полтора года гостями  племени  побывалинесколько групп журналистов и антропологов. И даже эти короткие визитыоставили в жизни  племени  свои  следы.  Так,  необычайно  понравилисьтасадаям  консервные  банки.  Именно  сами банки,  а не их содержимое.Тасадай-манубе расплющивают банки  камнями  и  складывают  пластины  вспециально  отведенное  место.  Из  них  делают  потом наконечники дляпалок,  которыми выкапывают съедобные корни,  или острия для ловушек - самострелов  на мелкую дичь.  Впрочем,  тасадай-манубе ничего не имеютпротив консервов,  едят их с удовольствием,  но относятся к  консервамнесерьезно. Это, мол, вкусно и сытно, но с настоящей едой несравнимо.     А настоящая еда тасадай-манубе почти  не  изменилась.  Весь  этотскудный  рацион может уместиться на снимке:  корни,  водяные луковицы,лягушки.  Еще сюда надо добавить мелких пресноводных крабов, ракушки ивремя от времени небольшую обезьяну или мелкого кабана.  Последние дваблюда появились в тасадайском меню  совсем  недавно:  еще  до  приходаЭлисальде,  после  встречи  тасадаев  с  охотником  Дафалом из племениманобо-блит. Он научил их ставить силки и мастерить самострелы.     Врачи, осматривавшие   тасадаев,   предположили,   что  вымираниеплемени (у тасадай-манубе очень  мало  детей)  связано  со  скудным  икрайне однообразным питанием. Как быть? Привозить пищу и раздавать ее?Но это привело бы к  новым  проблемам:  тасадай-манубе  прекратили  бынормальный  для  них  образ жизни.  Доктор Элисальде решил действоватьиначе.  Тасадаям понравился рис,  значит, нужно попробовать научить ихего  выращивать.  Нескольких  мужчин из леса отвезли в деревню племениманобо-блит. Манобо-блит выращивают рис самым примитивным и, по мнениюученых, вполне для тасадай-манубе доступным способом: выжигают участоклеса и несколько лет используют удобренную золой почву.     Тасадай-манубе внимательно   знакомились   с   жизнью  и  работойманобо-блит.  Но они не могли взять в толк:  зачем  зарывать  в  землюзерно,  которое  можно съесть?  Зачем нужно столько трудиться и ждать,когда можно накопать в лесу съедобных корней,  которые совсем не  хужериса?     Некоторое изменение претерпела одежда тасадай-манубе (если  можноназвать  одеждой  ее  отсутствие).  Сейчас все взрослые в племени хотьчем-то прикрывают тело,  по крайней мере,  при встречах с постороннимилюдьми.  В  остальном  материальная  культура  племени  не изменилась.Тасадай-манубе с интересом могли  смотреть  на  различные  забавные  инепонятные  предметы,  которых у пришельцев полно,  но не выражали приэтом ни малейшего желания обладать этими штучками .  Пока еще неясно,почему  тасадай-манубе  ведут  себя  таким  (сильно отличным от другихпримитивных племен) образом,  скорее всего, тасадай-манубе не привыклик   мысли,  что  странные,  прилетающие  на  ревущих  железных  птицахмогущественные существа всего лишь люди, как и они сами. А если это нелюди,  а  боги,  то  у  них свои вещи,  божеские ,  и людям нечего ихжелать.     Язык тасадай-манубе    пока   не   обогатился   новыми   словами.Неизвестно, как они обозначают понятия вертолет , консервная банка , рис . Вероятно, прибегают пока к описательному методу: то, что летити шумит , к примеру. В общем, новых понятий пока не так много, поэтомуеще можно обходиться без новых слов.     Что будет дальше? Этот вопрос тревожит специалистов.     Большинство из   них  склоняется  к  мысли,  что  нужно  медленно выводить тасадай-манубе на уровень хотя  бы  самых  отсталых  племенострова Минданао.  Для тасадай-манубе это, конечно, было бы немыслимымшагом вперед. Постепенно сравнявшись с соседями, тасадай-манубе смогутразвиваться  вместе  с  другими  племенами.  Может быть,  это позволитрешить брачную  проблему  племени,  где  мужчин  больше,  чем  женщин?Возьмите, к примеру, племя т'боли. Они ведь живут рядом...