Аборигены находили множество простых радостей в повседневной жизни, что немало способствовало созданию у них хорошего настроения и вообще веселого нрава. Радость бытия находила отражение в музыке и плясках, называемых корробори, которые обычно не связывались ни с какими обрядами и поэтому не были стеснены рамками ритуала.

В этих плясках изображались сцены из повседневной жизни, разыгрывались целые представления, имитирующие явления природы и различные события.

Музыка как для корробори, так и для ритуалов исполнялась простыми средствами. В некоторых племенах ритм отбивали простым чередованием ударов по бедрам, в других—ударами палок о землю, иногда постукиванием двух бумерангов. Пучки листьев эвкалипта на лодыжках и предплечьях имитировали шуршание перьев эму.

Наиболее характерными звуками были монотонные причитания самих аборигенов и звуки, издаваемые «дидьериду»—длинной трубой из бамбука или эвкалипта. Труба служила своего рода рупором, усиливающим звук голоса. Этот инструмент не имел широкого применения и использовался только в некоторых районах Северной Австралии.

Эти аборигены были очень уважаемы, ведь не так-то и легко найти хорошего «трубача», умеющего гудеть как бы не прерывая дыхания и в двух тональностях. Создатель песен тоже был очень уважаемой личностью. Он сам участвовал в представлениях и сочинял песни, повествующие о повседневных событиях; его обширный репертуар также пополнялся песнями, унаследованными от предков.

Сочинитель песен и «трубач» часто выступали по приглашению других групп и за эти услуги получали вознаграждение. Существовали также лидеры плясок. На них лежала основная часть исполнения корробори, что требовало мастерского подражания, особенно повадкам животных.