Тогда одному нашему жрецу явился Уицилопочтли, и сказал ему, что мы должны найти кактус, на котором будет сидеть орел. Это место должно называться Место кактусовых плодов , Теночтитлан, и там мы должны основать город. Мы стали искать и нашли сидящего на кактусе орла, что поглощал красный плод кактуса, как Солнце поглощает сердца воинов. Тогда мы нарезали из земли куски дерна и выложили из них холм, на котором воздвигли из тростника храм Уицилопочтли.

— Здесь, — сказал Уицилопочтли, — здесь мы сделаемся властителями надо всеми народами, над их владениями, над их сынами и дочерями. Здесь будут они нам служить и платить дань; на этом месте будет построен знаменитый город, которому суждено стать царем и повелителем надо всеми другими, в котором будут принимать царей и князей, пришедших почтить самый могущественный город мира.

Так мы снова оказались в местности, окруженной водой, как наша старая родина Астлан.

Как было заведено у нас испокон веков, мы разделили город на священное число четыре. В городе было четыре четверти, четыре квартала, и каждый квартал делился на подрайоны, называвшиеся кальпулли. Каждый кальпулли принадлежал какому-нибудь роду и имел собственный храм родового Бога. Земля принадлежала всему роду, а каждая отдельная семья только брала ее в пользование.

Птицы и рыбы было здесь в избытке. Но так как земля была ограниченна, мы разбивали сады на воде. Мы сплетали из тростника стены и накладывали между ними водоросли и ил, пока те не выдавались из воды. Тогда можно было сажать там бобы и маис.

Спустя несколько лет произошел раздор, и часть племени переселилась, основав Тлателолько на находившемся поблизости острове.

Так мы и жили средь тростника и камыша на своем острове и не имели ни дерева, ни камня. Со времени нашего переселения с Астлана прошло двести лет.

Мы сохраняли свою независимость, потому что наш город лежал на границе трех областей — тапенеков, аколуа и Кулуаканцев, которые расселились вокруг озера. Мы ходили к ним на рынки и торговали с ними. Мы приносили им рыбу, лягушек и других водяных животных, а они давали нам дерево и камень для наших домов и храмов.

Когда наш предводитель и верховный жрец Теноч умер, мы попросили повелителя Кулуакана дать нам правителя. Потому что люди мешики не пользовались уважением и мало что значили, и мы думали, что, став во главе нас, сын великого князя возвысит нас в глазах других. Мы попросили его дать нам в правители Акамапичтли, который был сыном мешика и кулуанской принцессы. Он был в родстве еще и с аколуа. Тлателолько же избрали себе господином сына вождя тепанеков, так что мы имели родственные связи со всеми приозёрными государствами. Акамапичтли правил мирно, он велел строить дома, сады на воде и каналы.

Из всех приозёрных народов тепанеки были самыми могущественными. Они вели войну против других городов, и когда они их завоевали, то наложили на них дань. Так как они становились все сильнее, мы тоже должны были платить им дань и участвовать в их войне, когда они того требовали.

После смерти нашего правителя Акамапичтли, наши вожди избрали наследником Уицилиуитля, Перо Колибри, а тот женился на внучке правителя тепанеков. Наше положение улучшилось, и тепанеки должны были нас уважать. Уицилиуитль вел войну с южными странами, где в избытке произрастал хлопок. Так мешики впервые получили одежду из хлопка, до этого им были известны только грубые ткани из волокна агавы. Потом он завоевал Куаутинчан, Чалько, Отумбу, Тулансинго и другие города. Он начал войну против Тескоко.

Его братом был Чимальпопока, который был избран после него правителем. Он завершил войну против Тескоко и завоевал город. Правитель тепанеков передал город мешикам, и они должны были платить нам дань. Хотя мы все также должны были платить дань тепанекам.

Но когда умер правитель тепанеков, мы уже не желали оставаться под их властью. Наш город вырос, и мы уже жили не в хижинах, а в каменных домах. Мы больше не хотели служить тепанекам. Однако, маленькие люди, крестьяне опасались войны. Потому что они познали силу тепанеков. Тогда знать – это были родственники правителя, жрецы и военачальники – сказала: Если эта война не принесет нам успех, то мы сдаемся на вашу милость. В вашей воле будет отомстить нам, и вы можете посадить нас в грязные клети . На это народ ответил: А мы обещаем служить вам и работать на вас, строить ваши дома и признавать вас нашими истинными правителями, если вы победите в этой войне .

И мы объединились с народом Текскоко, с которым раньше вели войну, и начали сражаться с тепанеками. Сто сорок дней осаждали мы их город. Потом мы их завоевали. Их правителя Маштла принесли в жертву, и вырезали у него сердце. Потом он был погребен, как полагается правителю.

Мешики сумели захватить много земли. Теперь эта земля была поделена. И согласно уговору между знатью и народом, правитель и знать получили большую часть земли, а родовые союзы получили совсем мало, как раз, чтобы содержать свои храмы. Поговаривали, что такого уговора между знатью и народом никогда не было, и что знать его просто выдумала. Люди утверждали, что это несправедливо, и что раньше вся земля принадлежала всему народу, и у всех были равные права. Но разве могли они возражать? Воины выиграли войну и расширили империю. И кто должен властвовать на этой земле? Крестьяне, которые добывают из земли какой-то маис? Или воины, которые увеличивают империю и заставляют другие народы платить дань и всегда заботятся о том, чтобы были пленники, которых можно отдать в жертву на праздники, чтобы Боги никогда на нас не гневились и не уничтожили мир?

Когда мы кочевали и были бедны и ничтожны, тогда все мы были равны, это верно. Каждый был и воином и крестьянином одновременно. Но как вести войны и завоевывать города, когда каждый говорит наперекор и каждый стремится руководить?

И должны ли тогда жрецы, судьи и управляющие тоже копаться в земле? Как они будут тогда нести свою службу?

Нет, это справедливый порядок: каждый молодой человек принимает участие в войне. Когда ребенку исполняется десять лет, ему состригают с головы волосы, оставляя шевелюру только под висками. Тот, кто в первый раз берет пленника, пусть даже с помощью товарищей, тот может состричь шевелюру. Он становится ийяком. Но уж если кто в одиночку пленит четверых вражеских воинов, тот становится текиа. И разве не открываются перед текиа все должности и почести? Текиа получает часть налогов, собираемых правителем, он может носить перья и кожаные браслеты, он может стать рыцарем-ягуаром или рыцарем-орлом. Текиа может быть избран правителем на высокую должность. Но кому не удается стать текиа после одного-двух походов, тот должен отправляться на поле. Он должен платить налоги и отрабатывать на общественных работах, он должен убирать улицы или чинить плотины и должен работать на полях высших служащих. Он не может носить платье из хлопка и украшения. Разве это не справедливо?

Тот же, кто отличается на войне или на службе, того награждают одеждой, украшениями и землей. Другие должны на него работать и наполнять его амбары маисом.