Неолитические племена северо-востока Азии

Северо-восток Азии был страной, где издавна происходило смешение различных по происхождению племен и культур, дальневосточных и сибирских. Здесь же должна была пролегать и дорога из Старого Света — Азии в Новый — в Америку, путь племен, переносивших с собой на Американский континент новые культуры, как например культурный комплекс лыжной охоты, выделенный Г. Хэттом. На северо-востоке Азии и противоположном берегу Америки сложилась в свое время и единая в основе культура «ледовой охоты» морских зверобоев — эскимосов.

Одним словом, здесь происходили сложные культурно-исторические и этногенетические процессы, оставившие свои следы в сложном, поистине мозаичном накоплении вещественных археологических памятников, еще слабо исследованных. Но и то, что известно в настоящее время, представляет большой интерес для древней истории Сибири.

Во многом родственные племенам Нижней Лены группы неолитических племен бродячих охотников на северного оленя в III—II тыс. до н. э. распространялись на восток от Лены — в долине р. Колымы и еще дальше, на Чукотке, вплоть до Берингова пролива. Остатки их поселений встречены, например, на Колыме, в районе Нижнеколымска и в местности Лабуя. Как и на Нижней Лене, они делятся на две хронологические группы: для ранней типична керамика с оттисками колотушки, обмотанной нитями; для поздней — керамика с ложнотекстильными оттисками. Весьма раннему времени принадлежат, должно быть, и некоторые находки в глубине Чукотки. Так, на вершине сопки Усть-Белой, при впадении р. Белой в Анадырь, были обнаружены тонкие заостренные с двух концов, обработанные изящной уплощенной ретушью наконечники.

Некоторое сходство с этими наконечниками имеют и предметы в расщелине скалы на горе возле оз. Эльгыгытхын, на пути сезонных передвижений диких оленей.39 Под большой каменной глыбой здесь оказался тайник, в который древний мастер спрятал от чужих глаз все свое богатство — груду заготовок и законченных кремневых клинков, ножей или наконечников, обработанных тщательной отжимной ретушью с обеих сторон. Неподалеку, на самом берегу озера, оказалась и стоянка тех людей, которым принадлежал тайник. Хотя здесь и не было обычного для поселений каменного века «культурного слоя», а вещи находились в беспорядке в мелкой гальке, все же отходы от производства кремневых изделий и немногочисленные орудия из кремня показывают, что люди неоднократно останавливались во время своих охотничьих и рыболовных экспедиций в этом отдаленном месте.

Интересно в связи с этим, что наконечники с р. Белой имеют сходство с кремневыми наконечниками из нижнего мезолитического слоя стоянки на мысе Денби и из одновременного ему третьего слоя на мысе Крузенштерна на Аляске.

Некоторое общее сходство у них есть и с каменными изделиями доэскимосской культуры саркак в Аляске и Гренландии. Возможно, что и на Чукотке около IV—III тыс. до н. э. существовали древние охотники, еще не знавшие употребления глиняной посуды. В технике обработки камня у них многое было еще от мезолита, и прежде всего умение скалывать тонкие и мелкие ножевидные пластинки. Стрелы, ножи и скребки — вот наиболее типичное оружие и орудия труда того времени. Близкие по общему облику находки могут быть отмечены и на Охотском побережье, где древнейшими являются стоянки на о. Ольском и о. Недоразумения. Они характеризуются наличием ретушированных изделий из кремнистых пород и отсутствием керамики. О. Недоразумения, где найдена самая богатая из этих стоянок, расположен близ материка. Возвышенности острова почти совершенно закрывают пролив от северо-восточных и восточных ветров и зыби с моря, что делает возможным укрываться от шторма и даже передвигаться по проливу во время 5—6-балльных ветров.

39 А. П Окладников, И. А. Некрасов. Новые следы континентальной культуры на Чукотке. «Советская археология», 1957, № 2.

На острове имеется ручей с хорошей ключевой водой. В районе северной косы острова находится большое лежбище ластоногих. В период нереста к острову подходят большие косяки кеты и горбуши.

Уже при первом взгляде на коллекцию вещей, собранных на о. Недоразумения, обращает внимание изобилие мелких ретушированных изделий— наконечников стрел, шильев, проколок, скребков, — превосходно выполненных. Вдобавок все эти изделия изготовлены из высококачественных пород камня: горного хрусталя, халцедона, различных оттенков яшмы.

Наконечники стрел в большинстве миниатюрные, размером 1.6—2.Зсм, обработанные тончайшей отжимной ретушью. По форме они разделяются на треугольные (с прямым и симметрично вогнутым основанием, с асимметрично-вогнутым и выпукло-овальным основанием), ромбические и черешковые. Наконечники копий имеют в основном те же формы, что и наконечники стрел, следует только отметить значительную группу наконечников копий с фигурным основанием.

Скребки в большинстве случаев изготовлены из коротких отщепов с тщательно обработанными ретушью рабочими лезвиями, встречаются также скребки на удлиненных отщепах, дисковидные скребки, миниатюрные округлые скребочки размером 2—2.5 см. Шилья, как и скребки, изготовлены из отщепов, имеют характерное выступающее рабочее лезвие, обработанное ретушью. Встречаются шилья с двумя рабочими лезвиями; есть орудия, выполнявшие двойные функции: они использовались и как скребки, и как шилья или даже сверло. Найдено и несколько сегментовидных орудий, по широкому краю подправленных тонкой ретушью. Они служили, очевидно, вкладными лезвиями для ножей и наконечников.

Широко представлены на стоянке ножи. Их несколько видов. Есть двусторонне ретушированные ножи, тоже являвшиеся, по-видимому, клинками-вкладышами, вставляющимися в деревянную или костяную оправу. У них асимметричные очертания. Некоторые ножи имеют отчетливо выделенную рукоять, которая намечается по резкому сужению сразу же от рабочего края. Есть ножи на пластинчатых отщепах. Один из них имеет подчетырехугольную форму, длинные его стороны со спинки отретушированы.

Население, оставившее стоянку, не только в совершенстве ретушировало камень, но также успешно владело техникой пиления и шлифовки камня. Это показывают многочисленные находки шлифованных топоров, находка пилы из кремнистого сланца с зубчатым лезвием. Для стоянки характерны сравнительно тонкие топоры удлиненно-миндалевидных очертаний с линзовидным в поперечнике сечением. Рабочий край у них широкий и очень острый, обушок несколько уже лезвия, но также заострен и зашлифован. Встречается два варианта таких топоров: оббитые, с подшлифованными краями и полностью шлифованные.

Украшениями или амулетами служили округлые, тщательно отполированные пластинки с небольшими сверлёными дырочками в верхней части. Две такие пластинки изготовлены из желтоватого камня. Третья сделана из камня светло-коричневого цвета. На ее поверхности врезанными линиями изображено человеческое лицо.

Найдено всего три костяных предмета: односторонне-зубчатый наконечник гарпуна, наконечник стрелы с прорезом для кремниевого вкладыша и наконечник гарпуна поворотного типа с заостренным верхним концом, с двумя симметрично расположенными бородками, с двумя небольшими шпорами. В целом материал из поселения на о. Недоразумения показывает, что здесь, как и на о. Ольском, существовало относительно постоянное посе-

ление, жители которого стояли на довольно ранней ступени развитого неолита. Об этом свидетельствуют разнообразие форм Каменных орудий и высокая техника их изготовления с применением пиления и шлифования камня. Неолитический возраст стоянки определяется также сходством находок с предметами неолитических поселений Приморья. Таковы каменные топоры миндалевидной формы. Там же, в Приморье (поселение Тетюхе), находятся аналогии найденным на о. Недоразумения ножам с узкой рукояткой и выпуклым рабочим краем.

Близкие по форме и технике треугольные наконечники стрел с асимметричным вогнутым основанием и черешком известны в Прибайкалье (серовский, китойский этапы).40 Сходны с прибайкальскими неолитическими и некоторые наконечники копий. Отсюда следует, что неолитическая культура северной части Охотского побережья формировалась под влиянием двух культурных течений: одно из них шло с севера — из Якутии, другое — с юго-запада — с низовьев Амура и из Приморья.

Судя по найденному на о. Недоразумения инвентарю (наконечники стрел, копий, ножи), население, оставившее стоянку, жило охотой и рыболовством, дополняя источники пиши развитым собирательством съедобных моллюсков и растений. Возможно, что древние собиратели острова изредка охотились на ластоногих, но морской промысел не был еще главным, определяющим в их хозяйстве. Становление такого хозяйства морских зверобоев было делом будущего.

Культура развитого неолита оставила наиболее богатые следы на соседней Камчатке. Таковы, например, давно известные в литературе погребенные под полуметровой толщей земли руины землянок на берегу бухты Тарья, недалеко от Петропавловска-Камчатского, исследованные В. И. Иохельсоном и Н. А. Гурьевым. К этому времени можно отнести также второй слой Ушковской стоянки на Каменном мысу и большую землянку в Култуке, тоже на берегу обильного рыбой Ушковского озера.

В Култуке, в углу Ушковского озера, где заросший лесом берег возвышается до 5—7 м, раскопана большая (до 80 см глубиной и более 10 м к поперечнике) округлая в плане яма, оставшаяся от древней землянки. Развалины этого жилища оказались погребенными под несколькими слоями пепла, благодаря чему уцелели бревна и жерди рухнувшего во время пожара перекрытия этой землянки. В землянке найден центральный очаг, а вокруг него кольцом располагались еще шесть малых очажковых кострищ. Своими конструктивными особенностями култукская землянка напоминает подземные жилища ительменов XVIII—XIX вв. Мы видим в них те же опорные столбы, поддерживающие крышу, и такое же дымовое отверстие вверху, служившее входом. Общей же своей четырехугольной формой (с закругленными углами) эта землянка скорее сближается с древними округлыми в плане землянками алеутов, а не с прямоугольными жилищами ительменов. Среди вещей, обнаруженных в землянке, оказалось шесть скребков, два обломка тесел, нож, три больших киркообразных орудия, нуклеус, наконечник стрелы, ножевидные пластинки и отщепы. В восточном углу жилища лежали остатки большого корытовидного деревянного сосуда, насквозь обуглившиеся.

Находки в Култуке, Тарье и на Каменном мысу показывают, что в это время, около II тыс. до н. э., на Камчатке появляются первые глиняные сосуды, шлифованные топоры и разнообразный ассортимент тонко обработанных сплошной ретушью различных каменных изделий: скребков, наконечников стрел, копий. Широко распространяются различного рода фигурные ножи, скребки и даже каменные, выполненные техникой ретуширования кремневые фигурки в виде человечков и животных.

40 А. П. Окладников. Неолит и бронзовый век Прибайкалья, стр. 363.

Эти вещи, а также острообушковые шлифованные тесла широко входят в быт на Камчатке и, вероятно, оттуда распространяются на Алеутские острова. На это же направление культурных, а также этнических связей указывает распространенный в то время на Камчатке обычай украшать губы своеобразными каменными пробками, так называемыми лабретками. Позднее этот обычай широко войдет в быт у алеутов и эскимосов с той только разницей, что у них лабретки станут выделываться преимущественно из кости и моржевого клыка.

Обилие костей рыб и находки каменных стрел указывают на рыболовство и охоту как на основные направления хозяйства.

По материалам раскопок в Култуке можно составить представление и о характере общественных отношений. Большая величина култукской землянки (около 100 м2) показывает, что в этом жилище обитал большой родовой коллектив, состоявший из нескольких парных семей.,

Очень рано проник человек каменного века и на соседний с Камчаткой Сахалин. Этот огромный остров несомненно сыграл важную роль в истории заселения человеком и соседних с ним областей, он является мостом от азиатского материка к островному миру Тихого океана. Курильские острова продолжают этот мост и соединяют среднюю и северную части Тихого океана. Их можно принять вместе с Алеутскими островами за цепь звеньев, соединяющих Азию и Америку.

Важное значение для истории заселения Сахалина человеком и развития его культур имели своеобразные природные условия. Перед нами на одном и том же острове как бы два мира, две страны. Северная часть Сахалина омывается холодным Охотским морем. Там господствуют ветры из Северной Азии, поэтому климат суровый, мало смягченный морем. Средняя температура января —17.7—21.5°. Растительность на севере имеет тундровый характер, чуть южнее растут кедровый стланик, каменная береза, ель и даурская лиственица. Южная часть Сахалина и южная группа Курильских островов омываются теплым Японским морем и Курильским течением. Здесь значительно теплее, чем на севере, и выпадает больше осадков. Здесь растут курильский бамбук, монгольский дуб, маньчжурский ясень, бархат, клены, лимонник, сахалинская пихта.

Жизнь и культура обитателей северной части Сахалина полнее всего восстанавливаются по материалам раскопок на поселении Ноглики I на правом берегу р. Тыми, в 40 км от впадения ее в Охотское море. Вблизи р. Ноглики, при впадении ее в Тымь, неолитический человек поселился здесь на мысу, который и сейчас порос чахлым северным лесом — лиственницей, кедровым стлаником, березой.

На поверхности стоянки все еще видны углубления округло-четырехугольных очертаний, идущие неправильными рядами. Это следы древних землянок. Размеры их 7—9 X 9—10 м, глубина 0.65—1.0 м. Всего здесь 20 землянок. Расположены они неправильными рядами в 3—7 м друг от друга.

Внутри круглых в плане жилищ обнаружены очаги, заполненные пережженным песком. Выходы из жилищ были обращены на юг. Над плоским полом жилищ прослеживались невысокие уступы, до 50 см высотой, это, должно быть, были нары. Внутри жилища остатки глиняной посуды располагались характерным образом — на дне землянки, на уступах и нишах в левой от входа половине землянки. Здесь же находилась большая часть каменных ножей. Следовательно, левая половина землянки предназначалась для кухонных нужд. У стенки одной землянки найден очаг четырехугольной формы размером 96X93 см. Внутри очага и около него найдено много каменных орудий, которые располагались группами, по 5—7 предметов в каждой. Это была как бы кладовая готовых каменных изделий.

Керамика представлена сосудами с плоским дном, с простыми или слегка отогнутыми венчиками, большей частью баночной или горшковидной формы Сосуды тонкостенные, темно-желтого или кирпичного цвета. Некоторые сосуды, особенно небольшого размера, не орнаментированы. Другие орнаментированы узкой полосой примитивных рисунков или налепной узкой полосой с рядом гребенчатых вдавлений на ней. Исключение составляет гребенчатый орнамент, который обычно покрывает всю орнаментальную поверхность сосуда. Чаще всего это характерный вертикальный зигзаг, напоминающий «шагающую гребенку» с острыми углами. Каменные орудия сделаны из кремня вишневого цвета и кремнистого сланца. Набор их разнообразен: нуклеусы, тщательно отшлифованные каменные топоры и долота, обработанные тонкой двусторонней ретушью наконечники стрел и копий, ножи, скребки и многочисленные ретушированные пластинки. Шлифованных топоров найдено 32. Большинство их имеет удлиненные формы с линзовидным и в единичных случаях трапециевидным сечением в поперечнике. Встречаются также топоры трапециевидных очертаний с уплощенно-овальным сечением, стамескообразные долота, отшлифованные иногда лишь по рабочему краю, а также долотовидные орудия, удлиненные и многоугольные в сечении. Встречаются наконечники стрел листовидной или треугольной формы, с прямым или вогнутым основанием. Единичные экземпляры имеют хорошо выраженный черешок. Наконечники копий — листовидные. Ножи удлиненно-овальной формы, но встречаются также округло-овальные, близкие к треугольным. Много найдено скребков. Они сделаны из отщепов и, судя по форме рабочего края и самого скребка, имели различное назначение. Ретушированные пластины, в том числе с выемками, могли служить ножами или скребками. Своего рода эталоном для южной культуры на Сахалине может служить второе и очень большое по размерам поселение на этом острове — стоянка Стародубское II. На всей поверхности ее видно 58 овальных углублений, расположенных правильными рядами. Размеры углублений варьируют в пределах 9—20 X 7—14 м, глубина их 0.5—0.75 м. Они являются следами древних обвалившихся и покрытых новым почвенным покровом землянок. Одна из раскопанных землянок выделялась огромными размерами: ее наружные контуры имели вид овала с диаметром 20 и 14 м. При детальном исследовании выяснилось, что землянка — четырехугольная по форме. Глубина ее в центре достигала 80 см от современного уровня почвы. Со стороны, обращенной в глубь материка и защищенной от морских ветров, имелся очень крутой выход. По полу проходила узкая канавка, которая подобно камчадальским тоннелям в землянках служила дымоходом. Она располагалась вблизи очагов и шла ниже уровня пола. Перекрытие землянки покоилось на четырех больших столбах, расположенных в центре. По стенам шла вспомогательная система столбов. В землянке жило, очевидно, несколько семей. По левой стороне у входа рядом со стенкой располагалось пять небольших очагов. Рядом с ними находились хозяйственные ямы. Здесь найдено много целых сосудов, а также ножи и скребки. Вероятно, эта половина жилища предназначалась для кухонных нужд. Правую сторону, видимо, занимали нары. Об этом свидетельствует почти полное отсутствие ям и неровностей.

Керамический материал состоит из обломков сосудов грязно-желтого или темно-серого цвета. Большая часть их имела форму, близкую к полуяйцевидной, с круглым или острым дном. Верхние края сосудов были прямые или имели чуть суженную шейку с отогнутым венчиком. Орнаментальные полосы составлены из отпечатков штампов: гребенчатого, веревочного и фигурного.

Стоянка изобилует каменными топорами. Только в слое, заполнявшем землянку, найдено около 30 топоров. Все они сделаны из кремнистого сланца. Наиболее часто встречаются четырехугольные в поперечном сечении топоры-клинья, толщина их превосходит ширину, обушок прямой.

Среди наконечников стрел преобладают листовидные, треугольные, с прямым основанием и с выемкой в основании, с листовидным лезвием и широким прямым или суживающимся черенком. Такие же формы имеют наконечники копий. Тщательной двусторонней ретушью покрыты каменные ножи. Среди них имеются ножи треугольной формы, с широким овальным лезвием и суживающейся рукояткой и лезвием, удлиненным и выпуклым с одной стороны.

В землянке найдено много шлифовальных камней, отбойников, пестов, а также терочных камней-курантов продолговато-цилиндрической или круглой формы. Есть также небольшая трубочка, украшенная резным орнаментом в виде меандра, стерженьки длиной 6.5—8 см, круглые или овальные в сечении, суживающиеся к обеим концам, с желобком в середине одного из них. Они представляют штампы для орнаментации керамики. Обнаружены также шлифованные кольца из нефрита и мрамора.

Жители стоянки занимались рыболовством и охотой, а также собирательством. О рыболовстве свидетельствуют расположение стоянки, а также позвонки рыб, об охоте — наконечники стрел и копий.

Судя по данным Л. И. Шренка, который писал, что в нивхских землянках, примерно таких же по размеру, как жилища на Стародубском поселении, в среднем жило по 8 человек, общая численность обитателей этого поселения составляла около 400 человек. Это был несомненно крупнейший на острове населенный центр, место, где жило, может быть, несколько родов.

Сравнивая материалы Ногликов и Стародубского, нетрудно увидеть, что они принадлежали во многом родственным, но вполне самостоятельным этническим группам, особым племенам.

Форма долот на севере другая, чем на юге. На севере распространены наконечники стрел с выемкой, которых нет на юге. На юге нет и такого множества нуклеусов и ретушированных пластин, которые характерны для севера. На юге нет типичного для севера орнамента в виде вертикальных зигзагов или «распавшейся елочки». На севере отсутствуют остродонные и круглодонные сосуды.

По-иному, чем на юге, на севере выглядели и жилища: для поселения Стародубского II характерны большие подчетырехугольные жилища с несколькими очагами, на стоянках Ноглики I жилища были среднего размера, круглые, с «лежанками».

Особенности южных и северных памятников Сахалина указывают на происхождение оставивших их племен. Северные племена явно генетически связаны с низовьями Амура. Культурно-этнические связи южан ведут скорее в сторону Приморья.

Особый и резко своеобразный мирок в неолитическое время представляли обитатели Курильских островов, протянувшихся широкой дугой от Камчатки к самому северному из Японских островов — Хоккайдо. Природа словно нарочито создала эту удивительную скалистую груду маленьких островов, брошенных в море, как гигантское ожерелье, чтобы поразить наше воображение. Прямо из морских волн вздымаются конические громады вулканов. В трещинах на их склонах лежат летом пятна снегов, а внизу зеленеет непролазная, в полном смысле девственная растительность. Кто хотя бы раз пытался подняться на один из вулканов Курильской гряды, навсегда запомнит здешний «бамбучник» — сплошные, как веник, стебли карликового бамбука. Издали они привлекают своей свежей зеленью. С самолета можно принять их за приятную травяную лужайку.

Однако стоит вам сделать первый шаг в глубь этой лужайки, как вы увидите, что единственный, кто может проложить по ней свои тропы, — гималайский или камчатский медведь!

Не удивительно поэтому, что человек издавна жался здесь к морскому берегу, несмотря на грозные валы цунами, которые, как и извержения вулканов, вероятно, не раз угрожали ему гибелью, если он спускался ниже определенного уровня. Но даже и у моря он устраивался в определенных, немногих местах, там, где была пресная вода. С вулканов по глубоким ущельям с шумом катятся потоки прозрачной воды. Но чистота ее обманчива: это чаще всего абсолютно непригодная для питья вода, сернистая или железистая. И дело не только в воде. Человек селился в устьях ручьев или речек, вытекавших из пресных озер. Озера сами по себе богаты рыбой. В определенное же время года, когда происходит нерест кеты или горбуши, рыба сплошь заполняет эти речки. Не удивительно поэтому, что в устьях таких речек расположены остатки не только больших, но, можно сказать, огромных неолитических поселений.

Жизнь обитателей этих поселков шла в общем так же, как и жизнь их современников на Нижнем Амуре или в Приморье. Это были родовые коллективы, связанные единством крови и общинного хозяйства.

Но культура, обычаи и привычки были здесь, разумеется, во многом существенно иными. Представление об их культуре можно получить по находкам на обширном, но почти совершенно уничтоженном ветрами дюнном поселении у пос. Касатки на о. Итуруп. Когда-то здесь стояли большие полуподземные жилища с глубокими, вырытыми в чистом морском песке основаниями — котлованами. Превосходные разрезы таких жилищ видны на берегу речки в современном поселке Курильске. Кое-где на Курильских островах заметны на поверхности целые скопления углублений — остатки поселков каменного века. В Касатке еще недавно можно было видеть сложенные из гладких морских валунов каменные очаги, находившиеся внутри развеянных жестокими бурями неолитических домов. Около очагов и по всему пространству дюнных котловин рассеяно множество каменных изделий и особенно черепков глиняной посуды, изготовленной древними гончарами.

Обитатели Касаткинского побережья выделывали свои орудия из местного материала, который в изобилии доставляли им скалы и прибрежные валунные отмели их острова, а также и соседних островов Курильской гряды: это базальты, траппы, плотные лавы, обсидиан, кремень различного цвета — голубоватый, серый, светло-малиновый. Но одна подвеска выточена была даже из нефрита — камня редкого и драгоценного. Она доставлена была на о. Итуруп издалека, с материка.

Мастера поселка умели шлифовать камень и выделывать каменные топоры. Один из них найден на стоянке, тяжелый, прямоугольный в поперечнике. Он употреблялся как колун для раскалывания дерева. Больше всего было тесел или долот. Самое крупное из них выделяется тем, что имеет два рабочих конца. Оно удлиненное, подчетырехугольной формы, обработано крупными и грубыми сколами. Несколько долот подчетырехугольные, с неправильно линзовидным уплощенным сечением. Третий тип долот — плоские, обычно прямоугольные, удлиненной формы. У них шлифовкой обработаны только лезвия рабочего края. Ножи представлены двумя обломками. Наконечники копий разнообразны по форме.

Особенно много наконечников стрел. Самая распространенная форма наконечников—треугольная. Это в основном мелкие наконечники. У большинства их в основании имеется небольшая овальная выемка, которая образует по краям два шипа. Следующую группу составляют черешковые наконечники. Обилие черешковых наконечников — характерная особенность неолита Курильских островов, его броская этнографическая черта.

На другой стоянке каменного века на том же о. Итуруп (Куйбышевск, бывшее Рубецу) в комплексе наиболее ранних находок обнаружены столь же специфичные, неизвестные в других областях неолитических культур крупные листовидные клинки. Они отличаются от всех других своеобразной направленностью сторон лезвий, которая придает им пропеллеровидный характер. Такими ножами можно было, вероятно, виртуозно, легко и быстро разделывать рыбу, чтобы делать из нее юколу—«хлеб» древних рыболовов.

Отпечаток собственной творческой мысли, своих этнографических традиций, создававшихся тысячелетиями, естественно, лежит и на керамике, самом пластичном и выразительном в этом отношении материале. Это очень толстостенные и крупные сосуды, нередко с плоским дном. Они с первого взгляда поражают своеобразным, как бы манерным изяществом и грациозностью своих форм — так и хочется назвать их не горшками, а вазами. Узкие внизу, они плавно и вместе с тем круто расширяются кверху, как чаша диковинного цветка, широко раскрытого солнцу. Вся их наружная поверхность покрыта сплошными веревочными оттисками, еще более усиливающими декоративный эффект. В довершение всего вазы украшались наверху широким орнаментальным поясом из рельефных валиков. И уж совершенно неожиданными для нашего глаза, привыкшего к скупой простоте неолитической орнаментики Евразии, являются пышные пластические украшения венчиков таких сосудов: они превращают эти сосуды в настоящие скульптурные произведения, гончар становится ваятелем. Эти черты неолитической керамики Курил сближают ее с керамикой соседних Японских островов, созданной далекими предшественниками их нынешних обитателей, скорее всего айнами. Много общего у неолитической курильской керамики с керамикой среднего и позднего дзёмона. Но в целом она отличается и своеобразными чертами: большей строгостью и сдержанностью стиля, мудрой простотой оформления.