Как бы то ни было, к моменту испанского завоевания ацтекская продукция распространилась по всей территории Центральной Мексики, контролируемой Теночтитланом и его союзниками. Во внешней же торговле явственно просматривались направления как приоритетные, так и менее предпочтительные, как, например, северо-запад. Последнее объяснялось тем, что у западных границ ацтекам противостоял их самый мощный враг — тараски Мичоакана. Едва ли такое соседство могло способствовать систематической взаимовыгодной торговле, хотя отнюдь не исключало ее.

Основным же направлением внешних торговых связей считалось южное и юго-восточное. На побережье Мексиканского залива важным пунктом международной торговли был Шикаланко. Отсюда поступали на древнеацтекский рынок какао-бобы, перья тропических и др. Хотя к моменту Конкисты в Шикаланко и отмечались признаки некоторого доминирования ацтеков (там стоял их воинский отряд, населением использовался язык науа), тем не менее район остался в значительной степени нейтральным, являясь своего рода порто-франко в древнемексиканском мире. Наряду с Шикаланко значительную роль в торговле ацтеков с майя играл Соконуско (Анауака Айотлан) на Тихоокеанском побережье. Он был покорен при Ауитсотле и в сравнении с Шикаланко считался, так сказать, более ацтекизированным. Во внутренних областях п-ова Юкатан столь же важным в плане торговли был район Акалан. Имели определенное значение и другие пункты международной торговли южного и юго-восточного направления53.

Начальным пунктом торговых путей так или иначе был Теночтитлан. С ним был связан г. Чиконаутла — важный порт на северо-восточном побережье оз. Тескоко. Через него шла важная дорога из столицы в долину Теотиуакана и далее на восток и юго-восток. Из архивных источников известно, что древний торговый путь между Чиконаутлой и Теночтитланом существовал некоторое время и после испанского завоевания, правда, тогда уже использовался колесный транспорт, поскольку уровень воды в озерах значительно понизился. Основным перевалочным пунктом на пути в центры южной торговли был г. Точтепек (совр. Тучтепек в штате Оахака). После него пути торговых караванов расходились: одни шли на Тихоокеанское побережье в Соконуско, другие — на Атлантическое в Шикаланко. По-видимому, Соконуско имел связь только с Точтепеком, в то время как остальные центры были связаны и друг с другом [121, с. 135 — 138; 351, т. 2, гл. 2, т. 3, с. 28]. Кстати, после Точтепека торговые караваны превращались в полном смысле слова в военные экспедиции, ибо дальнейший путь был небезопасен. Объяснялось это значительной размытостью юго-восточных и юго-западных границ ацтекского государства (не в пример западным, где линия противостояния тарасков Мичоакана и ацтеков была довольно четкой). Из-за постоянной агрессивности ацтеков партнеры почтеков по внешней торговле всегда с большим опасением относились к их появлению: как правило, за мирным проникновением ацтеков следовало военное подчинение. Поэтому почтекам запрещалось, например, появляться на территории майя, кроме названных выше пунктов международной торговли. Правда, так же поступали и ацтеки, которые не раз вели войны для защиты центров торговли от нападения, жестоко наказывали соседей за разграбление караванов (см. рис. 70).

По мнению ряда исследователей, захватническая направленность ацтекской внешней политики делала невозможным регулярный торговый обмен между Теночтитланом и независимыми городами-государствами Чолула, Тлашкала и Уэшотцинко, представлявшими собой фактически анклавы, со всех сторон окруженные территорией Тройственного союза. Это утверждение справедливо лишь отчасти, поскольку отсутствие систематической торговли между ними не означало, что ее не было вообще. Напротив, из Тлашкалы, например, поступали в Тлателолько маис и особенно кошениль, которая считалась лучшей во всей древней Мексике. Между прочим, сама Тлашкала славилась знаменитым рынком (в Осетелолко)54.

Что касается структуры внешней торговли в целом, то из экспортируемых ацтеками товаров чаще всего называются рабы (мужчины, женщины, дети), богатые мужские и женские одежды (редко упоминается одежда для простолюдинов), украшения из золота, драгоценных камней, кожа, кроличьи шкурки, медные бубенчики, медные и обсидиановые украшения, иглы, гребни, ножи, охра, кошениль, тыквенные сосуды и др. Наиболее часто упоминаемые ввозимые товары — яркие перья тропических птиц, драгоценные камни, какао-бобы, шкуры редких хищников и др. Таким образом, в противоположность экспорту импортировали главным образом сырье или по крайней мере старались это делать. Важную роль в ацтекском хозяйстве играло золото. То, что оно не часто упоминается, когда речь идет о ввозе, объясняется, видимо, тем, что оно имело обращение преимущественно на внутреннем рынке; извне же оно поступало в виде дани — ацтеки ходили за ним до Коста-Рики [102, с. 59; 121, с. 125-126; 351, т. 3, с. 30-32].

В то время как во внешней торговле господствовали «гильдии» (по существу, кастовые группы) почтеков, во внутренней самыми многочисленными были непрофессиональные торговцы. Мелкая местная торговля у ацтеков не отличалась от того, что имело место в других древних обществах. Она велась по преимуществу предметами первой необходимости — продуктами сельскохозяйственного производства, ремесла, охоты и пр. Так, большую часть торгующих на рынке Тлателолько составляли tlanamacac, т.е. те, кто сам производил продукцию (чаще в небольшом количестве) [57, с. 84; 102, с. 56 — 58; 351, т. 3, с. 131 — 137; 363, с. 111 — 112]. Торговлей на местах занимались как «очень бедные», так и «очень богатые», т.е. в нее были вовлечены самые различные слои населения [389, т. 4, с. 351]. Среди торгующих на местных рынках больше всего было женщин [212, т. 3, с. 228].

О масштабах в какой-то степени могут свидетельствовать размеры рынков. В Теночтитлане рыночная площадь при первых тлатоанаходилась перед домом правителя, после же покорения Тлателолько главным стал его рынок, тем более что Теночтитлан и Тлателолько разделял только канал [152, с. 392]. Этот рынок, по и описанию раннеколониального автора, был в три раза больше, чем в Саламанке того времени [411, с. 359]. Кроме главного в столице было еще по меньшей мере три крупных рынка, не считая мелких районных [156, с. 72; 274, с. 702; 389, т. 4, с. 345].

В источниках сообщается, видимо с некоторыми преувеличениями, о многолюдности рынков: в Тлателолько ежедневно — до 20 тыс. человек, а в большие рыночные дни — по 40 — 50 тыс. [152, с. 392], 60 тыс. (Э. Кортес) [156, с. 72] или даже 80 тыс. (А. Суасо) [411, с. 359]. Э. Кортес утверждал, что на рынке враждебной ацтекам Тлашкалы бывало до 30 тыс. человек ежедневно [152, с. 45]. Как бы то ни было, 24 года спустя после испанского завоевания в г. Тепейакак, не самом крупном, во время больших ярмарок одних только кур продавали не менее 8 тыс. штук [130, с. 235].

Серьезным показателем степени развития торговли является и периодичность ярмарок. На самых важных рынках торговля шла ежедневно, например в Теночтитлане (кстати, до 1533 г. рынок там функционировал по правилам доиспанского периода), Тескоко и др. Однако, как правило, наиболее крупная торговля велась раз в пять дней (т.е. четыре раза в течение 20-дневного ацтекского календарного периода), в дни, связанные с календарными знаками «дом», «кролик», «тростник» и «кремень». Поэтому такие рыночные дни назывались «рынок пяти дней» (ацт. macuiil tianquiztli) [174, т. 2, с. 179; 305, с. 177; 389, т. 4, с. 351]. В небольших городах крупные ярмарки устраивались раз в 20 дней, т.е. каждый месяц. Наконец, есть сообщение, по нашему мнению наиболее близкое к истине, согласно которому продуктовые рынки бывали ежедневно, а торговля всем остальным шла в определенные дни [212, т. 3, с. 227].

Понятно, что рядовые мелкие производители (земледельцы, ремесленники) не могли ежедневно отвлекаться для торговли, поэтому для нее и выбирались определенные, наиболее подходящие (в том числе и благоприятные с религиозной точки зрения) дни. Чтобы не мешать взаимной торговле, соседние города устраивали рынки в разное время. Кстати, этим обстоятельством эффективно пользовались бродячие торговцы, планируя свою коммерцию [305, с. 177; 389, т. 4, с. 351].

Согласно хроникам, на рынках продавали все — «от золота и до хвороста» для очага [351, т. 2, с. 177]. На рынке Тлателолько продавали более 120 видов разных товаров [174, т. 2, с. 368; 305, с. 88; 351, т. 2, с. 325-327, т. 3, с. 131-157; 384, с. 343], но самую большую выгоду приносила работорговля, поэтому почтеки-работорговцы считались самыми богатыми среди купцов [351, т. 3, с. 131 — 132]. Э. Кортес писал, что на рынках предлагалась в качестве товара и рабочая сила. Имеется в виду практика найма профессиональных носильщиков-тламеме, а также женщин — ткачих, прях (которых можно было пригласить в дом для выполнения определенного заказа) [156, с. 73, 76]. В связи с тем, что данное сообщение относится к раннеколониальному времени, мнения исследователей в его оценке разделились: для одних это лишь эпизод [102, с. 32; 104, с. 226], для других — принятая обычная система [90, с. 109]. По нашему мнению, даже если считать такую практику эпизодической, то и тогда она весьма показательна для характеристики степени развития товарно-денежного начала в древнеацтекском обществе.

Об уровне развития торговли говорит и достаточно далеко зашедшая (для древнего общества) специализация в области обмена. Так, самые знаменитые рынки работорговли в пределах Мексиканской долины находились в Аскапотсалько и Исокане. Украшениями из перьев, а также изделиями из драгоценных камней славилась Чолула, Тескоко был знаменит одеждой, тканями, керамикой, Тепейакак — птицей, Аколман — лучшими в долине собачками, которые шли в пищу или использовались в ритуальных целях [174, т. 2, с. 180-181; 351, т. 3, с. 43].

На рынках особые инспекторы, «управляющие рынками» (ацт. tianquizco teyacanque), следили за тем, чтобы торговля не выходила за пределы рынка и каждый товар продавался в определенном ряду; правда, некоторыми продуктами питания, например маисом, можно было торговать и вне границ рынка. Эти строгости объяснялись как социальными, так и религиозными причинами. Во-первых, считалось, что рынок находился под покровительством божества торговли Якатекутли, и боязнь лишиться его заставляла выполнять предписанные правила. Во-вторых, торговля вне рынка запрещалась с целью предотвратить продажу краденого. Чиновники, следившие за порядком на рынке, выявляли продававших ворованное и предавали их суду. Специальный рыночный суд находился тут же в одном из помещений и состоял из 10 — 12 судей55 — торговых старейшин (ацт. pochteca tlatoque). За воровство на рынке наказывали суровее, чем за аналогичные преступления в других местах: чаще всего приговором была смерть. В-третьих, согласно древнему обычаю (и ацтеки здесь не оригинальны), рынок — особое место, где должен соблюдаться закон мира, тем более что его посещали не только свои, но и чужие. Специальные служители в пределах рыночной площади обеспечивали порядок, прибегая к довольно суровым мерам. Так, известен случай, когда были казнены две женщины, устроившие на рынке скандал [152, с. 392-394; 156, с. 73; 212, т. 3, с. 232; 305, с. 179; 351, т. 1, с. 147, т. 2, с. 325, 327; 389, т. 4, с. 348; 411, с. 361]. Неудивительно, что испанцев поражал порядок на рынках.

Согласно религиозной традиции, правилам торговли ацтеков научил бог и культурный герой Кетсалькоатль (в облике бога ветра Эекатля и божественного покровителя торговцев Якатекутли). Поэтому торговля на рынке начиналась и заканчивалась по сигналу барабанных ударов, доносившихся из храма [175, с. 134].

Конкистадоров крайне удивило отсутствие у ацтеков денег в привычном для европейцев виде. Более того, когда испанцы давали индейцам монеты, то те первое время их просто выбрасывали. Иными словами, с металлическими деньгами ацтекское общество было незнакомо. Широко был распространен натуральный обмен; кроме того, у ацтеков, как и во всех молодых цивилизациях на ранних стадиях развития, для торговли использовались «естественные» средства обращения, причем в одних случаях предпочитались одни из них, в других — другие.

Примером простого натурального обмена может служить торговля широко используемым там в пищу перцем. Его охотно меняли на тыкву, свежую рыбу и даже перья птиц, причем до начала сбора местного урожая доставляемый из более южных районов, он стоил дороже [274, с. 704-707].

Наиболее распространенным и первым по времени видом товаров, выполнявшим функцию средства обращения, своего рода денег, были бобы какао. В связи с тем, что древние ацтеки пользовались двадцатеричной системой счета, все «денежные единицы» были кратными 20: 20 зерен (ацт. poualli), 400 зерен (ацт. zontli, т.е. 20 poualli), 8000 зерен (ацт. xiquipilli, т.е. 20 zontli) и, наконец, 24 000 зерен, соответствующих 1 мере (исп. carga) или 2 арробам (23 кг). Из крупных единиц наиболее обиходным и чаще упоминаемым в источниках [156, с. 65; 305, с. 85, 176; 389, т. 4, с. 352; 411, с. 381] был xiquipilli, что в переводе означает «кошель». И действительно, он изображался в древних и раннеколониальных пиктографических рукописях в виде богато украшенного кошелька.

Удобство таких единиц стоимости состояло в их легкой делимости (на отдельные бобы, что делало этот вид средства обращения широко употребляемым). В раннеколониальных источниках сообщается, что у Мотекусомы II был «Дом какао», своего рода сокровищница и «банк», в котором в маленьких плетеных корзинах, мешках или тыквенных сосудах хранился большой запас бобов какао. Использование их как вида «денег» продолжалось и некоторое время после Конкисты. Так, Э. Кортес брал их в качестве дани, использовал для расчета со своими солдатами, бобы давали даже в качестве подаяния. И все же нет оснований утверждать, что они были универсальным средством обмена. Цены на какао менялись ежегодно в зависимости от урожая. Сравнительно низкая надежность, своего рода «валютная неустойчивость» какао диктовала необходимость использовать и другие «естественные» средства обращения [121, с. 127; 305, с. 85].

Вторым по важности видом индейских средств товарообмена были особые куски хлопковой ткани (см. рис. 55), которые известны по источникам как куачтли (ацт. cuachtli, quachtli). Их называли также накидками, ибо они использовались и как один из видов одежды. Поскольку до наших дней не дошло ни одного образца куачтли, точный размер их неизвестен. Одни считают, что они были «большие квадратные» [36, с. 39], другие — что прямоугольной формы стандартных размеров (1,67x0,42 м) [196, с. 176, 178]. Как бы то ни было, в Теночтитлане использовались по крайней мере три вида куачтли, которые оценивались в 65, 80, 100 бобов какао56. Считалось, что 20 куачтли составляют груз одного носильщика.

Куачтли упоминаются в одном из раннеколониальных сообщений среди житейских наставлений юной супруге: на пять куачтли она на рынке могла купить продукты для еды, соль, топливо и др. У тлатоани были специальные склады куачтли. Если суд накладывал штраф, то рассчитываться приходилось именно куачтли. Еще в 1531 г. дань, выплачиваемая испанцам индейцами, включала в себя куачтли [61, с. 10; 90, с. 110-111; 176, с. 178; 177, с. 107, 116; 305, с. 175-176]. В качестве средства обращения использовалось золото — россыпью или в особых трубках, сделанных из остова птичьего пера; такие прозрачные трубки имели определенные размеры и, следовательно, представляли собой некую стоимостную единицу [14, т. 1, с. 148; 57, с. 85; 121, с. 127; 130, с. 236]. Есть упоминание и о используемых в тех же ценах золотых нитях [305, с. 176]. Однако очень маловероятно, что на маленьких рынках, где торговали предметами повседневного спроса, золото имело хождение.

Сходным образом использовали и некоторые драгоценные камни, например нефрит [176, с. 179].

Роль «денег» выполняли и специфические изделия из меди — бубенчики и особые, Т-образной формы предметы, которые одни исследователи считают ритуальными топорами (так называемые ача) [121, с. 127; 130, с. 236; 350, с. 163], другие — «крючками» [235, с. 59]. Они представляли собой тонкие пластинки длиною в 3-4 пальца [305, с. 176; 389, т. 4, с. 352]. Аналогичные предметы были известны еще в тольтекское время (по сообщению источника, они были длиной в 2 пальца и шириной в 1 палец) [227, с. 57]; археологически зафиксированы они у тарасков и сапотеков. Так как характер назначения «ача» у ацтеков неясен, высказывалось предположение, что именно отсутствие возможности их практического применения позволяет рассматривать их как своего рода монеты [178, с. 179].

Наконец, некоторые исследователи не исключают, что мерилом ценности при определенных обстоятельствах могли выступать рабы и дорогие перья тропических птиц [121, с. 127; 350, с. 163]57.

Как уже упоминалось, наибольшее хождение на внутреннем рынке (судя по частоте упоминания в источниках) имели куачтли и бобы какао, причем стоимость последних была ниже. Внешняя же торговля, вероятнее всего, была по преимуществу меновой.

Цены на товары, как и на любом нормальном рынке, определялись качеством и размерами (объемами) последних; играли свою роль соотношение спроса и предложения, а также и регулирование цен. Последнее, по-видимому, было делом рук самих торговцев-почтеков, стремившихся якобы предотвратить «обман» в процессе купли-продажи. Никаких данных относительно установления каких-то фиксированных цен государственной властью нет. Косвенным показателем того, что торговля при ацтеках достигла достаточно высокого уровня развития, может, по нашему мнению, служить институт торговой пошлины, о взимании которой сообщают многие источники. Так, Э. Кортес писал, что на рынках были особые «хижины», где сидели «чиновники», собиравшие пошлину [156, с. 76] долей товара либо эквивалентом (бобами какао, куачтли). По вопросу о том, кому шли эти платежи, ясности нет: в одних источниках сообщается, что пошлину присваивали себе власти города [174, т. 2, I - с. 180], в других — что она шла на оплату охраны рынка [212, т. 3., с. 232; 389, т. 4, с. 352], в третьих допускается возможность присвоения ее как местными властями, так и государственным аппаратом тлатоани, что скорее всего [156, с. 76]. Последнее мнение разделяют и некоторые исследователи [130, с. 237; 274, с. 704 - 705]. Показательно, что особые торговые сборы сохранились и после Конкисты в виде коллективного рыночного налога (ацт. tianquiztequitl) [102, с. 55]. Согласно архивным данным, еще в 1577 г. торговцы выплачивали пошлину бобами какао за каждый рыночный день [222, с. 104]58.

До нас дошли отрывочные данные относительно цен на товары, какие имели место на древнеацтекском рынке. Как уже говорилось, за 65 — 100 бобов какао можно было купить одну накидку (в зависимости, конечно, от качества); за 1 куачтли — «лодку питьевой воды» или питаться 18 дней. О ценах на продукты питания в доиспанский период можно судить (хотя бы предположительно) на основании архивных данных раннеколониального периода. Так, согласно одному из документов 1545 г., местные испанские судебные власти установили (как это делали до Конкисты почтеки-торговцы) следующую сетку цен на рынке г. Тлашкалы (в бобах какао): 1 яйцо индейки — 3, местный зеленый перец — 2 стручка за 1, цыпленок — 15, петух — 20, небольшой кролик — 30 и т.д. [268, с. 211]. Что касается соотношения испанских и индейских денежных эквивалентов, то известно, что самом начале Конкисты xiquipilli оценивалось в 4 - 5 песо (в местах возделывания какао) [305, с. 85]59. Раб, умеющий петь и танцевать (качества чрезвычайно ценимые, поскольку в древнеацтекском ритуале широко использовались пение и танцы), стоил 40 куачтли, не обладающий такими талантами — 30 куачтли; были рабы и дешевле, в пределах 20 куачтли [305, с. 171; 351, т. 3, с. 43 — 44].

Много споров в историографии древнеацтекского общества вызывает вопрос о том, существовала ли торговля землей: подробнее проблему мы уже рассмотрели в соответствующем разделе. Известно, что в древнем мире торговля всегда так или иначе была связана с ростовщичеством. Ацтеки не были исключением. Б. Саагун, чьи данные являются самыми авторитетными и ценными, упоминает менялу, «знающего толк в золоте и серебре» и действующего на рынке [351, т. 3, с. 134]. Эта информация относится к середине XVI в., и, следовательно, речь, возможно, идет об уже европеизированном представителе древнего и рискованного занятия. Однако, как видели, золото использовалось в качестве средства обращения в доиспанский период, поэтому фигура менялы едва ли была такой уж экзотической на взгляд коренного населения. Б. Саагун пишет, что у ацтеков была распространена практика накопления богатства в виде куачтли [351, т. 1, с. 326] (см. также [90, с. 110-111]. Состоятельные люди могли ссужать куачтли нуждающимся (обычная для древних обществ практика). Поэтому некоторыми авторами высказано предположение о существовании ростовщичества в ацтекском государстве [90, с. 111; 235, с. 85]. Оно не кажется невероятным, тем более что там существовало долговое рабство, вызываемое, наряду с прочим, невозвратом взятых взаймы куачтли [174, т. 2, с. 183]. Однако что-нибудь более определенное (например, по части процентов на ссуду) сказать трудно.

Был ли высок престиж торговли? Ответить на этот вопрос следует положительно. Из-за полиморфного характера экономики, недостаточной обеспеченности землей всякое занятие, всякий труд был важен для функционирования общества. Не зря в сохранившихся многочисленных сообщениях, касающихся торговли, нет каких бы то ни было следов уничижительной оценки ее как рода занятий. Напротив, насколько можно судить, положение торговца было предметом зависти.

Разумеется, торговый обмен был неодинаково развит в разных районах страны, однако именно он постепенно создавал экономические скрепы, стягивавшие в одно целое завоеванные ацтеками области. С полным основанием можно утверждать, что для ацтеков тенденция прямого и потому самоубийственного по своим последствиям для судьбы государства паразитирования, грубого выкачивания Теночтитланом различных богатств и ресурсов с покоренных народов и территорий не была господствовавшей. В меру возможностей экономических институтов раннеклассового общества, а значит, и с помощью торговли в том числе, здесь строилось обширное государство, стремившееся (пусть не всегда успешно и отнюдь не бескорыстно) привязать народы Центральной и Южной Мексики к Теночтитлану — столице и сердцу Тройственного союза.