Письмо Диего Родригеса Бибанко

Королевским назначением Защитник индейцев Юкатана,

Королю, 8 марта 1563 года.

Диего Родригес Бибанко, гражданин Мериды на Юкатане, Защитник индейцев этой провинции, названный так вашим величеством, поскольку пожалована сия должность королевской Приграничной Аудиенсией, в соответствии с чем в мои обязанности входит информирования вашего величества об их нуждах и жалобах, о вреде, которое было причинено им ранами, смертями, потерями и нарушениями их прав.

Случилось следующее – монахи францисканского ордена этой провинции использовали юрисдикцию по церковным делам до прибытия епископа, обосновав это тем, что у них есть на то право, дарованное папскими буллами, на совершение данных действий там где нет епископов; и с этим основанием, хорошим или плохим, используя упомянутые папские буллы, которые естественно не давали им права поступать так как они поступили, они отдавали распоряжения на преследования судебным порядком индейцев всех этих провинций, в общем, por via de inquisicion, архиепископ сделал сам себя Инквизитором и был поддержан своими подчинёнными монахами, которые также выполняли обязанности инквизиторов; и вместе и по отдельности они совершали незаконные деяния и налагали наказания на этих никогда не слышавших об этом индейцев во всех Индиях, и все они обвинялись в идолопоклонничестве.

И с целью обладания большей власти и силы, которой когда-либо они владели, они призвали к себе на помощь главного алькальда провинции, доктора Диего Кихада, которого ваше величество направили сюда около двух лет назад; он неосмотрительно, будучи человеком неосмотрительным и недальновидным, предоставил им светских судей, которые совершали всё, что от них требовали монахи; и всё это проводилось без какого-либо процесса и вины со стороны индейцев, в связи с чем королевская поддержка оказывалась на основании лишь информации от идиотов монахов, некоторые из которых даже не умеют читать.

И так, с полномочиями, вытребованными ими в качестве церковных судей, и с теми, которые были даны вашим судьёй, они взялись за дело с великим усердием и жестокостью, подвергая индейцев ужасными пытками верёвкой и водой, подвешивая на их ступни блоки с камнями весом от 20 до 35 килограммов и в таком подвешенном состоянии хлестали их плетьми пока с их плеч и ног не начинала литься на землю кровь; помимо этого они смазывали их кипящим жиром, хотя обычно так поступали с рабами неграми, и лили горячий воск со свечей на их обнажённые части тел; всё это совершалось без предварительного сбора информации или поиска доказательств. И они считали, что так они проучат их.

Бедные индейцы, слабые и жалкие, подавленные и угнетённые, испытывающие страх перед пытками, признавшиеся под пытками в совершении того, что не то что не совершали, но и не думали об этом, обвинённые в идолопоклонничестве, в хранении множества идолов и даже в совершении человеческих жертвоприношений и других ужасных деяниях; всё ложь и построено на страхе и боли.

Так, они принесли в большом количестве идолов из древних зданий, лесов и пещер, давно там оставленных и забытых, и сказали, что ныне они их используют; по этим признаниям, не выслушивая индейцев или их Защитника, или без определения какие признания были получены под пытками, они остригли их, били и плохо обращались с ними, и обычно поступали так с каждым в тех пуэбло, которые посещали. Некоторых главных касиков и лиц они приговаривали к рабству лет на десять или около того; надевали на них инквизиционные самбенито, высылали их из их же сеньорий и городов и делали их рабами, и вот так вот обращались с ними. Помимо этого они также накладывали штрафы в два, три или более дукатов, а с простых жителей два или четыре реала, с помощью чего они собрали внушительную сумму денег; и таким образом они поступали с большей частью индейцев находившихся там, где были утверждены инквизиция и процедура наказания. Они провели две ауто-инквизиции, поднимая вверх высокие таблички и баннеры с эмблемами, подобные тем, что используются инквизиторами вашего величества, надевая на большое количество индейцев провинций короса [позорные головные уборы] и самбенито, и заявляя, что в данном случае это было необходимо.

Всё вышеперечисленное и множество другое, о чём я не могу сообщить вашему величеству, дабы не быть занудным, нанесло большой ущерб индейцам; видя это, многие сбежали в леса, другие повесились в отчаянии, многие остались покалеченными, без рук или ступней, а многие умерли из-за пыток. Таким образом, вся страна была подвержена боли, страданиям, угнетениям и дурному обращению до последнего августа, когда прибыл епископ Франсиско де Тораль, назначенный вашим величеством в качестве прелата и духовного наставника этой провинции; который возложил на себя дела в том состоянии, в котором он их обнаружил, и перед кем я от имени индейцев просил помощи.

Этого раньше я не мог сделать, поскольку монахи накладывали публичное отлучение от церкви на тех, кто противостоял им, утверждая, что это неправильно, и мешали Святой Палате Инквизиции, поскольку сии полномочия были возложены на монахов королевским Судьёй. Таким образом, я не мог воспользоваться своими полномочиями, иначе они бы меня лишили свободы; только письмом мог лишь им сделать замечания, но от этого ничего хорошего не случилось бы. Перед епископом, слушавшим обвинения бесстрастно и с христианским пылом, я выложил обвинения и показал, что индейцам досаждали с отсутствием у них вины; так, большое количество людей пребывавших в тюрьме были освобождены, самбенито были сняты, они были освобождены от рабства и страна успокоилась, хотя, несомненно, была уже на грани распада.

Всё это причинило монахам большую боль, их неправильные действия, без приказа и правосудия; и посему они пытались любым способом найти какую вину повесить на индейцев, чтобы показать необходимость совершённых ими деяний. С этой целью мне сообщили, что они обеспечили себя доказательствами за награду. Главный алькальд представил свидетелей, давших показания, что он был хорошим губернатором, говоря в его защиту и монахов, и заявлявших, что наказания не были жестокими и всё в этом роде. Желая реабилитировать самих себя в глазах вашего величества и зная, что необходимо будет предоставить вашему величеству факты, они старались добыть показания в их пользу, заявляя, что всё это было сделано ради служения Господу Богу и вашему величеству и что они не виновны, пытаясь найти способ сделать так, чтобы вы поступили неправильно, иначе вы можете и не предоставить защиту.

И будет всё это бесполезным пока ваше величество не предоставит судью, который услышал бы всё, что я говорю вашему величеству и что я доказал епископу, и докажу, когда предоставят слово, ещё раз, и не окажет помощь этим бедным людям, подвергнутым злу без вины: атакам, убийствам, потерям и разрушениям их домов и имущества, изгнаниям. Я во имя этих несчастных, находящихся под моей защитой, и во имя других индейцев этих провинций жалуюсь вашему величеству как могу, так как это мои обязанности, и я прошу со всем надлежащим уважением предоставить необходимую защиту и правосудие этим индейцам; а главного алькальда, принёсшего столько вреда; и священников и монахов, совершивших это, наказать либо вашими прелатами, либо теми, которым следует так поступить, и убрать их с этих земель, где они даже ненавидят индейцев, так как не могут справиться с тем, что натворили; и то же самое прошу для главного алькальда, который выискивает все недовольства, чтобы предотвратить сообщения или жалобы о том, что происходит, поэтому все испытывают страх и испуг, в отношении чего я боюсь восстания и разрушений.

Посему я скромно умоляю ваше величество приказать исправить это, во имя служения Господу Богу и во имя добродетели к этим несчастным и ради служения вашему величеству. Я не высылаю процессы, которые проходили до приезда епископа, поскольку они занимают много места и это накладно. Ваше величество поймёт где правда из того, что сообщит и скажет вам епископ в качестве рьяного слуги Господа и вашего величества, и этих несчастных. Да хранит Господь ваше священное Католическое и королевское величество многие года и да увеличатся ваши земли и владения.

Дабы ваше величество могло доверять, я попросил королевского секретаря совета этого города освидетельствовать то, что я действительно являюсь тем Защитником индейцев. Священное Католическое королевское величество, я целую ваши королевские ступни.

Ваш скромный вассал,
ДИЕГО РОДРИГЕС БИБАНКО.

Я, Эрнандо Дорадо, королевский и общественный секретарь здесь в Мериде, свидетельствую, что отправитель сего, Диего Родригес Бибанко, является здесь Защитником индейцев по приказу вашего величества посредством Приграничной Аудиенсии, и подписал свою петицию до меня.