Известно, что колесного транспорта древняя Месоамерика и Америка вообще не знали. Если говорить конкретно о Мексике, то в качестве причин обычно называют отсутствие тягловых животных и гористый характер местности. Сложнее дело обстоит с колесом. Ещё с конца XIX в. стали известны благодаря археологическим изысканиям глиняные предметы центральноамериканского происхождения, представляющие собой разной степени сохранности фигурки на колесиках — собак, ягуаров, волков, а также персонажей, не поддающихся точному определению (первые такие сведения связаны с именем Д. Шарне и относятся к 1882 г.). Всего известно около 70 таких предметов. На образцах, найденных во время раскопок в Толлане в 70-х годах нашего века, диаметр колесиков составляет 5 - 9 см. Такие предметы впервые появились на территории нынешнего штата Веракрус около VI в., а в Центральной Мексике — около X—XI вв. Функции и назначение их остаются неясными, предположений достаточно много: их называли детскими игрушками, частью веретен, ритуальными предметами (в частности, изображения собак символизировали мир мертвых) [118, с. 110; 164, с. 244-245]. Вопрос остается открытым. Однако эти памятники культуры свидетельствуют, что сам принцип колеса индейцам был известен. Это лишний раз подтверждает, что отсутствие колесного транспорта нельзя рассматривать как признак примитивности общества и его материальной культуры.

Как бы то ни было, при отсутствии вьючных животных и колесного транспорта проблемы коммуникаций с большей или меньшей степенью успеха решались использованием лодок, плотов, а также носильщиков.

В Мексиканской долине главной транспортной артерией были озера, поэтому плоты и лодки там были обычным явлением. Плоты делали из плотно связанного тростника, снизу укреплялись полые тыквы. Лодки-каноэ были без парусов и киля, движителем служили весла (см. рис. 57). В районе озер Мексиканской долины таких лодок, больших и малых, насчитывалось около 50 тыс. Грузы на лодках, как уже отмечалось, доставлялись на место много быстрее, чем носильщиками [14, т. 1, с. 136; 130, с. 238].

Для удобства пеших путешественников были устроены общественные дороги, которые ремонтировались и охранялись. В ацтекском языке был ряд слов, квалифицирующих дороги: «большая дорога» (ацт. uchpantli); «дорога, идущая наискосок» (ацт. uhpitzactli); «прямая дорога» (ацт. ixtlapacuhtli); «тайная дорога» (ацт. ichtacauhtli), где можно было встретить воров и разбойников; «хорошая дорога» (ацт. uhquetzalli) и «дорога поврежденная» (ацт. uhzolli) [116, с. 175-180; 351, т. 3, гл. 12].

Существует мнение, что дороги у ацтеков были вместе с тем не самого лучшего качества и обустройства [116, с. 182]. Нужно, однако, иметь в виду, что при отсутствии колесного транспорта хорошая тропа предпочтительнее мощеной дороги. Последние были главным образом в городах и вели к храмам, дворцам, рынкам [82, с. 7].

Мосты строили деревянные, реже каменные. Подвесные мосты делали из лиан, прикрепляли их хлысты к деревьям на противоположных берегах рек, ручьев, сторонах оврагов и пропастей. В островном городе Шочимилько деревянные мосты в случае необходимости можно было поднять [78, с. 68; 130, с. 238; 148, с. 90, 96].

На наиболее важных дорогах, на перекрестках путей были и постоялые дворы [130, с. 238; 235, с. 65].