Центральная Азия с древности переживала великие переселения и этнические перестановки кочевых народов. Поэтому этническая принадлежность кочевых этносов Центральной Азии является предметом научного спора не только в тюрко-монгольских, но и окружающих Великую степь странах. Среди этих этносов выделяются гурван-меркиты, как этнос, оказавший сильное сопротивление армии Чингисхана. По их истории нет отдельной серьезной публикации, кроме научно-популярной книги А. В. Тиваненко [Тиваненко, 1992]. Поэтому изучение этнической истории меркитов может пролить свет в вопросе участия их в формировании новых тюрко-монгольских народов в развитом и позднем средневековье.
Целью работы является изучение проблемы происхождения и этнической истории меркитского племени путем анализа средневековых источников с использованием, прежде всего, системного подхода, а также историко-генетического метода. Актуальность исследования заключается в определении этнической принадлежности исчезнувшего племени Центральной Азии через этимологический анализ этнонимов, антропонимов и топонимов с ним связанных. Практическая значимость статьи заключается в том, что ее выводы и положения могут инициировать дальнейшие научные изыскания по проблеме изучения этнического происхождения племени меркитов, их роли в истории Центральной Азии. Итоги объективного изучения темы предполагают выход на изучение средневековой истории Монголии и Бурятии.
Этноним меркит обычно воспроизводили от тотемного обозначения орла-беркута. Но, поскольку в тюркских языках распространен процесс перехода б<>м, исходя из этого можно получить беркут/бургуд, или меркут/мургуд. Таким образом, происхождение этнонима меркит от тотемного слова меркит кажется затруднительным. Однако телеутский сеок меркут на Алтае, называвшийся также меркит, считал себя происшедшим от белоголового орла; орел рассматривался как птица хозяина Неба, неизменный спутник и помощник шамана [Зуев, 1970. C. 85]. По народной этимологии название сеоков иркит, мÿркут и меркит происходит от слова мÿркут (беркут), ибо как повествует легенда, первопредком носителей этих этнонимов был беркут, преображенный по воле бога в мужчину [Дыренкова, 1926. C. 252]. Такие же сведения имеются о роде меркут среди монголов-торгаутов (торгоутов). Почитание орла меркитами в качестве своего прародителя связывает их с мифологией саха. Хомпоруун Хотой Айыы – Горбоносый Орел, почитается представителями аристократии саха в качестве отдаленного предка. У саха орел также ассоциируется с солнцем [Штернберг, 1936. C. 114–115].
Исходя из изложенных выше сведений, можно полагать, что меркиты возможно были потомками древнего населения Южной Сибири, почитавшего орла (беркута) в качестве своего родоначальника. По мнению Ю. А. Зуева, тотем орла связывает меркитов с древними ариями [Зуев, 1970. C. 81]. Ранее этот вывод сравнивался с наличием индоиранского субстрата в составе саха, по мнению якутских этнографов, восходящего к пазырыкской культуре, которая считается стартовой для якутской этнокультуры [Гоголев, 1993]. Однако не все современные археологические и генетические исследования связывают пазырыкцев с индоиранцами. Спорными являются и возведение культа Орла у саха к древним ариям, и утверждение о преобладании общего с народами Северной Индии генотипа NLA в мужском генофонде саха, и наличии санскритского слоя в языке саха.
Этноним меркит, тем не менее, можно связать и со словом мерген, широко распространенным в алтайских языках (считается заимствованным из монгольских языков). Так в тюркских языках мерген (варианты market, мирген, мергин, бэргэн) имеет следующие значения: умный, ловкий, меткий, ружейная охота, снайпер, сильный, силач, храбрый, удалой – як. (бэргэн), ружейная охота, герой. В письменном монгольском mergen – мудрый, умный, опытный, способный; в калмыцком мергн – снайпер, меткий стрелок; мудрый, способный; меткий, ловкий; в бурятском мэргэ(н) – меткий стрелок; мерген – обычный эпитет былинных героев у монголоязычных народов. В тунгусо-маньчжурских языках слово мэргэн имеет значения молодец, богатырь, мудрый, храбрец [Сравнительный…, 1975. 571]. М. Фасмер предположил индо-иранское происхождение mergen (древнеиндийское mrgayus – охотник; mrgyati – охотиться) [Этимологический…, 2000. 58].
По нашему же мнению, происхождение этнонима меркит следует связывать с обозначением орла-беркута в тюркских языках Саяно-Алтая. Тем более есть сведения о существовании меркитов в Саяно-Алтае еще в древнетюркскую эпоху.
Впервые – в Тан-шу, меркиты упоминаются под именем ми-ли-гэ (в юаньскую эпоху китайцы слово «меркэ» передавали иероглифами мэ-ли-ци). Для жилья они строили деревянные срубы, крытые берестой («Юань-чао-ми-ши» упоминает только о городках, служивших меркитам опорными пунктами), и существовали охотой и коневодством. По словам Н. Я. Бичурина, милигэ в VII в. н. э., проживали в горно-таежном районе Саян и вокруг озера Хубсугул и вместе с Дубо и Эчжи составляли три аймака, входившие в состав Восточного Тюркского каганата [Бичурин, 1953. C. 254].
О вхождении милиге-меркитов в состав древних тюрков, свидетельствует их обозначение – мума тукюэ т. е. «лыжные тюрки». В противовес вышесказанному, есть другие сведения о незнании их ни скотоводства, ни землепашества и проживании за счет собирательства, охоты и рыболовства. К тому же дубо одевались в одежду из соболиных шкур и оленьей кожи, у них существовал обычай, умерших класть в гробы и ставить на горах или же привязывать на деревьях [Бичурин, 1953. C. 294]. Данный обычай сравним с традицией «воздушных погребений», именуемых «арангасами» в погребальных обрядах якутских шаманов.
Л. Н. Гумилев меркитов помещал в Саянском или Урянхайском крае и относил их к самодийцам. В ходе борьбы со своими извечными врагами кыргызами саянские лесовики объединялись с курыканами – «курумчинскими кузнецами» [Гумилев, 1993. C. 264]. Надо отметить, что в Саяно-Алтайском регионе древними насельниками края считаются охотничьи племена самодийцев. Таким образом, меркиты были лесным племенем, обитавшим между Саянами и Ангарой, на них совершали набеги кыргызы.
Постольку считается, что меркиты были обитателями Саяно-Алтайского региона до переселения в Забайкалье, то хотелось бы обратить внимание на тот факт, что дореволюционные исследователи этногенеза саха, оперировавшие преимущественно фольклорными и лингвистическими материалами утверждали о саяно-енисейской прародине саха. Так по записям П. Кларка, у вилюйских саха до середины XIX в. сохранялись предания о кочевании их предков в верховьях Енисея, затем около Байкала [Гоголев, 1993. C. 54].
Такие предания об обитании предков саха в Саяно-Енисейском крае постоянно встречаются в трудах русских и иностранных путешественников и исследователей XIX в. Так барон Майдель зафиксировал предания об исходе саха с Енисея. Этот сюжет присутствовал в работах Н. Ф. Остолопова, Н. Н. Щукина, Н. А. Кострова, в которых конкретизировались сведения фольклорных источников: исторический предок саха Омогой Баай со своим народом обитал на Енисее, оттуда был вытеснен в бурятскую степь [Ксенофонтов, 1992. ч.I].
В монгольское время, в XI-XIII вв. меркиты обитали уже в территории Центральной Бурятии. Это сравнивается с данными якутского фольклора о проживании их предков в течении долгого времени вместе с народом бэрээт по хребтам Ат-Дабаан, Огус-Дабаан, Хаамар-Дабаан [Боло, 1994. C. 31, 32]. В сравнении в Западном Забайкалье имеется хребет под названием Хаамар-Дабаан. Его название пытаются объяснить на основе монгольских слов, однако, в якутском языке он получает гораздо более точное определение: хребет, который можно пройти пешком.
Следует отметить тот факт, что компактный район «оканья» в хоринском диалекте бурятского языка в территории Забайкалья совпадает с предполагаемым районом меркитских кочевий. Оказывается, в «оканье» бурятские лингвисты видят яркие следы тюркского влияния на бурятский язык [Тиваненко, 1992. C. 57]. Такое же диалектное деление на окающие и акающие говоры встречается и в языке саха. При этом акающий диалект принято связывать с фактом обьякучивания монголоязычных групп на Средней Лене.
К этому можно добавить тот факт, что бурятские ученые в фундаментальном труде «Буряты» сделали вывод о том, что при передвижении основной массы предков саха, отдельные их группы остались на занимаемых ими ранее территориях. Так они могли остаться на богатых пастбищами, в отдаленных от центра долинах рек, в частности Тугнуя и Курбы в Забайкалье. Именно там можно встретить сильно развитое «оканье», что показывает на ассимиляцию субстрата основной монголоязычной массой региона [Буряты, 2004. C. 232].
Действительно, некоторые антропонимы и топонимы меркитского происхождения объяснимы средствами языка саха. К таким антропонимам следует отнести имена знаменитых людей из племени меркитов Тохтоа-Боко, Чильгир-Боко, Туракины–хатун, Кулан-хатун, Даир-Усуна, Тогуз-Боко и других [Ушницкий, 2004]. Д. Д. Нимаев утверждает, что антропонимический материал свидетельствует о монголоязычии этого племени. Он производит имя Тохтоа от монгольского слова тогто (хо) – «остановиться, стать» [Нимаев, 2007. С. 69]. Однако подобное слово имеется и в тюркских языках, в частности в языке саха и в кыргызском. Поэтому к каждому слову нужен лингвистический анализ.
Обращаемся к топонимике Забайкалья в исторических хрониках связанных с меркитами. Так, названия исторических мест, относимых к битвам меркитов с монгольскими армиями, объясняются на основе языка саха. Например, название священного места меркитов Тайхая связывается с якутскими словами таай – дядя, хайа – гора. В имени крепости Харата-Худжаур, первое слово топонима обьясняется от якутского слова Хара тыа – «черный лес». Второе слово топонима Муроча-сеул – образовано от слова «сиэл» – «грива», «хвост лошади»; современная местность Тойон около предполагаемой ставки меркитских вождей обьясняется от якутского слова тойон – господин [Ушницкий, 2004].
В археологическом отношении, с меркитами связывается саянтуйский этап хойцегорской культуры Западного Забайкалья X-XII веков. Весьма интересно, что Ф. Ф. Васильев отмечал определенное сходство элементов погребальной культуры саха с памятниками этой археологической культуры [Васильев, 1995. С. 40]. Саянтуйцы являются преемниками хойцегорской культуры, отождествляемой с древними уйгурами. Поэтому А. В. Тиваненко считает меркитов потомками древних уйгуров, постольку среди них было племя уйкур [Тиваненко, 1992. C. 57].
К тому же меркиты разделялись на три племени, подобно тому, как саха называли себя Yс Саха (три Саха). Одним их трех меркитов являлось племя хаат-хаатай. Термин хаат может быть сравним с традицией почитания хатов – реальных или мифических предков у бурят. Т. Д. Скрынникова возводит эту бурятскую традицию к угорским народам Приобья. В языке ханты-манси хатай – «покойник, череп», а словосочетание ха та – «умерший» [Скрынникова, 1997. C. 175].
Название второго племени меркитов Хоас, связывается с именем хоринского рода хуасай, по этой причине считающегося потомком меркитов. К тому же хуасаевцы обитали на исторической прародине меркитов и сохранили историческую память о событиях 800-летней давности [Тиваненко, 1992].
По мнению Г. Н. Румянцева, хаосай (хоринцы) и хаосай (хоас) меркиты (уваз-меркиты, по Рашид-ад-дину) составляют генетическое родство; иначе говоря этот бурятский род происходит от меркитов и включен в состав хори-туматов в XIII в. [Румянцев, 1962. C. 141, 142].
Ц. Б. Цыдендамбаев приняв во внимание тот факт, что слово «сай» встречается в качестве названия местности, пришел к выводу, что «бурятское хуа в этнониме хуасай могло получиться из куба» [Цыдендамбаев, 1972. C. 101]. Действительно, хуасаевцев иногда пишут хубасаевцами. культ лебедя распространен у хоринских бурят, среди саха лебедь в основном считали своим прародителем потомки Омогоя – намцы и батулинцы.
Другим названием хоас-меркитов было обозначение увас-меркиты. Название эвенкийского рода увачан возводят к имени этого племени. Примечательно, что это имя напоминает любовно-ласкательную форму от слова саха убай – «старший брат». Род Увачан обитавший в Нижней Тунгуске считался имевшим «примесь якутской крови», сочетал в своем хозяйстве скотоводство и оленеводство [Туголуков, 1985. C. 139].
Тохтоо-Боко, после поражений от монголов Чингисхана и Тогрула обычно уходил в страну Баргучжин. Поэтому интересно, что род увакасиль или вокарай в составе забайкальских эвенков Г. М. Василевич и В. А. Туголуков связывали с мекритами или меркитами. Среди тунгусов восточного побережья Байкала встречается Вакарайский род, включавший как коневодов, так и оленеводов [Туголуков, 1980. C. 162].
У эвенков можно встретить предания о борьбе с народом железных богатырей бекри у которых и кони были закованы в железо. Они потерпели поражение и были ассимилированы тунгусами-эвенками [Туголуков, 1985. C. 190]. Однако Д. Д. Нимаев предпринятое В. А. Туголуковым сопоставление этнонимов меркит – бекри с тунгусским вокарай считает слишком натянутым [Нимаев, 2007. С. 68].
К концу XIII в. относится сообщение Марко Поло посетившего ставку монголов, что в долине «Бангу» (Баргу) живут дикие охотники и скотоводы «мекри». У них много оленей; на оленях они ездили. Нравы и обычаи у них, как у татар, они якобы тоже признавали власть великого хана. Эти «мекри» проживали в местности, где зимой из-за великого холода не жили ни зверь, ни птица. А летом они охотились на зверей и птиц. По утверждению Марко Поло, через сорок дней можно дойти до моря-океана, где есть горы, где соколы–пилигримы вьют гнезда. Место это якобы находится так далеко на север, что северная звезда остается позади к югу [Марко Поло, 1997. C. 239].
Считается, что упоминаемое в рассказе Марко Поло долина Баргу где есть море-океан, это Байкал с островом Ольхон и на севере есть долина Баргузин. Однако в другом месте сочинения Марко Поло, при рассказе о «Росии» вновь встречается сюжет о море-океане с островами, на которых водились орлы-кречеты, привозимые великому хану [Марко Поло, 1997. C. 370). Отсюда ясно, что речь может идти только о Великом Ледовитом океане, его морях и островах, а не о Байкале, тем более считается, что в Байкале после походов Чингисхана меркитов не осталось, они либо были истреблены, либо бежали, либо были насильно переселены в чужие края.
М. П. Алексеев и Г. Юль в мекритах видят тунгусов, а не тюркское и монгольское племя. Более того, Юль в этом описании видит ясное указание на ландшафт между Якутском и Колымой, замечая при этом: «очевидно М. Поло получил сведения от очевидцев». При этом приводится цитата из описания путешествия Врангеля, где последний говорит о природе и фауне Нижне-Колымска [Алексеев, 1941. C. 38].
Эта страна в отличие от монгольских степей, имела «много озер, прудов и болот», притягивавших стаи перелетных птиц. Арктика и образ жизни его обитателей наглядно видна в описании Марко Поло: «Питаются также птицами… Птицы, когда линяют, так пребывают в этих местах. Когда же совсем оголяют, так не могут лететь и их ловят тогда, сколько хотят. Едят также рыб» [Алексеев, 1941. C. 34]. Именно в описании мекритов впервые обнаруживается описание образа жизни, который в дальнейшем становится характерным для саха и разных тунгусских групп. Так мекриты разделялись на группы скотоводов и оленеводов, большую роль также играла охота на птиц и зверей.
В этой связи, хотелось бы отметить то, что пионерами освоения тундры Северо-Востока Якутии среди тунгусских групп являются вакараи – потомки меркитов. Следы вакараев встречаются на весьма обширном пространстве Северной Сибири: в бассейне Нижнего Енисея – гидроним Вакарай; на Алазее – юкагирский этноним «Вагарил»; на Чукотке – реки Вакривай и Чаван-Вагарин, впадающие в Ледовитый океан; на Анадыре – приток Вакарина; в бассейне р. Амгунь, в составе негидальцев имелись вакасилы или же вакагилы [Туголуков, 1980. C. 166]. Поэтому хотелось бы напомнить, что именно с мохэ связывают проникновение тунгусов с Дальнего Востока в I тыс. н.э. и распространение железного века в территории Якутии.
А. А. Бурыкин первым указал на связь этнонима вакарай с юкагирами. В юкагирском языке вагарииль означает ‘предок, родоначальник’, вагариил ‘исконные, коренные’ (также название рода тундренных юкагиров), вагирэл ‘название рода тундренных юкагиров’, вадул ‘здешний, свой’. По нему самоназвание юкагиров вадул и название юкагирского рода Вагариил, Вагирэл связано с эвенкийским родовым названием Вакувагир – в прошлом по их рассказам они жили около Байкала и Ангары. Имеется гидроним Менкере, в качестве названия правого притока Лены близ Жиганска [Бурыкин, 2006. C. 181]. Таким образом, неожиданно название вакарай, отождествляемый с именем мекритов - бекри, связывается с предками юкагиров.
Бухарский хан Абульгази меркитов обозначал под именем маркатов. Еще из труда И. Маркварта, известно, что к тюркам принадлежит также племя маурка, именуемое кун. Они ушли из страны Китай и были вынуждены оставить свои главные становища из-за нехватки земли. Насчет самоназвания кунов марка, И. Маркварт сомневался, что врядь ли оно как-то связано с монгольским этнонимом «меркит», так как в нем имеется палатальная гласная [Маркварт, 1914].
В. Ф. Минорский отмечал, что в арабских скрижалях упоминается племя марка, по его замечанию, данное название у тюркоязычных народов встречается только в Якутии, где в долине Туймаада есть местность Марха [Minorsky, 1936]. Действительно, в бассейне Лены и Вилюя широко встречается топоним юкагирского происхождения Марха (юкаг. Морхэ(нг) «береза») [Бурыкин, 2006]. Следовательно, этноним марка также неожиданно выводит нас к юкагирам.
Согласно В. Ф. Минорскому, куны были родом монгольского Марке (Marqa), упомянутого у Ауфи, они упоминаются в связи с великим переселением племен в начале XI века [Minorsky, 1936]. Интересным представляется отождествление кунов т.е. маркатов с курыканами [Яйленко, 1987. С. 153]. Таким образом, меркиты связываются с племенем кунов (марка), одним из составных частей половецкого обьединения.
Остатки меркитов, бежавшие и скрывавшиеся в лесах еще долго оставались в Забайкалье. Но их часть через Баргузин и Верхнюю Лену могла убежать в недоступные для монголов северные пределы. Мотив бегства знаменитого удальца на своей родине, преследуемого грозным царем за свои проступки, к тому же живущего на новой родине в постоянном страхе от возможного прихода преследователей, глубоко запечатлен в якутских легендах о родоначальнике Омогое. Однако с Омогоем в фольклоре саха связан только первый этап заселения Средней Лены скотоводами, топонимика и археология края свидетельствуют о возможности монголоязычия первых прищельцев, позднее ассимилированных новой тюркской волной [Гоголев, 1993].
Омогой – первый родоначальник саха, прибыл на Среднюю Лену, из-за преследования грозным царем за воровство, его мифологический образ хорошо связывается с незадачливым женихом из племени меркитов Чильгир-Боко, бежавшего в страхе в неизвестном направлении от Темучжина, требовавшего возмездия за похищение своей жены Бортэ [Ушницкий, 2004]. Другой родоначальник саха Эллэй, с которым связывают тюркоязычие этноса, бежит с отцом через безводные пустыни в результате преследования предков саха монголами и каким-то безумным царем в результате обвинения в конокрадстве [Ксенофонтов, 1977]. В этой связи интересно, что первые ученые, изучавшие якутские предания о своем происхождении, связывали приход саха на Среднюю Лену борьбой с Чингисханом, в результате они были загнаны в эти труднодоступные, необитаемые края [Миллер, 1937].
Меркитов Рашид-ад-дин считает древним монгольским племенем, хотя они не перечисляются среди собственно монгольских племен, потомков Борте-Чино и Гоа-Марал. Западноевропейские авторы XIII в. утверждают о наличии четырех монгольских племен: йека-монгал, су-монгал, «другой же [народ] именуется меркит, а четвертый - мекрит. И все эти народы имели сходную внешность и один язык, хотя между ними и было разделение по провинциям и правителям» [Карпини, 1997. C. 43]. По его информации, Чингис сначала сразился с меркитами, страна которых была расположена возле земли татар, их также подчинил себе войною. После этого, он сразился против мекритов и их также покорил [Карпини, 1997. C. 44].
Пелльо и Пейнтер видели в этих мекритах кераитов. При этом они исходят из того, что согласно Вильгельму Рубруку, Унк правил народом, именовавшимся крит и меркит. Отсюда делается вывод, что народ crit (мекриты) есть кераиты. Следовательно, мекриты возможно появились в результате обьединения кереитов и меркитов. Д. Поспеловский, который берет за основу сведения Марко Поло, считает, что мекриты - большое племя, занимавшее земли юго-восточнее Байкала, и что францисканцы разграничивают мекритов и меркитов не только терминологически, но и территориально. Надо напомнить, что по Марко Поло, мекриты занимались оленеводством и охотничьим промыслом. М. П. Алексеев отождествлял мекритов с тунгусами. По А. Г. Юрченко историко-этнографической загадкой является то, что в местности Баргу, куда согласно ССМ бегут меркиты, до них обитали лесные племена мекритов - оленеводов [Юрченко, 2002. C. 158-160]. Вся загвоздка заключается в том, что меркиты могли уйти в страну оленных мекритов – т.е. в Якутию. Носителей этнонимов мекрит, вокарай, удуит или увас-меркит можно отнести к осколкам древних мохэ.
Согласно Рашид-ад-дину, меркиты и мекриты являются одним и тем же этносом: «Их также называют племенем удуит, хотя некоторая часть монголов называет меркитов мекритами, смысл обоих (названий) один и тот же» [Рашид-ад-дин, 1952. C. 114].
Калмыки, в начале ХVIII в. Г. Ф. Миллеру рассказывали об упорной борьбе своих предков с Чингисханом под руководством вождя Тохабеги-хана [Миллер, 1937. C. 179]. Калмыки-меркиты издавна входят в Эркетеневский улус Калмыцкого ханства и в конце XIX в. здесь сохранились 2 аймака меркитов: хо-меркит и ики-меркит [Авляев, 2002. C. 106–108]. Слово хо – благородный возможно связано с названием хоас-меркитов, возводимого к тотемному обозначению лебедя - куба.
Калмыцкие меркеты считали себя находящимся под особым покровительством самого «Лу» – дракона, так как его спас и помог в постигшем его несчастье представитель меркетов [Авляев, 2002. C. 106–108]. Интересно, что по данным Рашид-ад-дина монгольские урянкаты кричали во время грома и молнии [Рашид-ад-дин, т.1. к.1. 1952. 156]. По гипотезе С. М. Ахинжанова, хи или уранхайцы был народом дракона [Ахинжанов, 1989. C. 146]. Поверие о том, что молния исходит из некоего животного, подобного дракону существовало среди монголов [Рашид-ад-дин, т.1. к.1. 1952. C. 156]. Следовательно, калмыцкие меркеты могут иметь монгольское происхождение, хотя выкрикивание во время грозы было урянхайским обычаем.
Мукрины или мекри (бекри) обнаруживаются и в территории Уйгуристана, куда они проникли еще в глубокой древности. После распада державы Таншихая возникла «Западная сяньбийская орда» и состояла из дружин, оставшихся на завоёванной территории. Сяньбийцы включали всех покорённых в свои войска, поэтому западных и восточных «мохэ» следует считать народом одного происхождения [Гумилев, 1961].
Это племя можно найти в составе тюргешей в тесном сожительстве с родами согэ и алишэ. В исторической литературе по поводу «мукри» высказано два мнения. Маркварт отождествлял их с меркитами. По Л. Н. Гумилеву мукри не могут быть меркитами как потому, что перестановка согласных здесь ничем не оправдана, к тому же меркитов нельзя назвать народом, близким к Чаньани-Таугаст. Э. Шаванн полагает, что «мукри» – это приамурский народ тунгусского племени, впоследствии называемый китайцами «мохэ» [Гумилев, 1993. C. 342]. К тому же меркиты не были близкими к сяньбийцам-тоба, ни этнически, ни территориально.
В источнике XIII в., в Восточном Туркестане зафиксированы «мукри». Рашид ад дин сообщает о них следующее: «Племя бекрин, их также называют мекрин. Жилище их находится в стране Уйгуристан, в крепких горах. Они не монголы и не уйгуры» [Рашид ад-дин, Т.I. 1952. C. 149]. Эти мекрины были хорошими ходоками по горам – скалолазами (киачи). Это войско составляло одну войсковую тысячу (хазарэ) [Рашид ад-дин, , Т.I. 1952. C. 70].
В монгольскую эпоху область мукринов составляла удел Хайду, внука Угэдэя, и затем, по-видимому, вошла в Чагатайский улус. Когда власть чагатайских ханов пала и в степи организовывался узбекский племенной союз, то в числе вошедших в него племен были и мукрины [Грумм-Гржимайло, т. II, 1926. C. 513].
Монгольские ханы Хулагу и его преемники взяли в Персию значительное число тянь-шанских мекритов, как людей способных в горной войне. В сочинении Низам-ад-дин Шами «Книга побед» имеются сведения о людях из племени мекритов оказавших огромные услуги в завоевании Тимуром горных крепостей и башен Кавказа [Золотая Орда в источниках, 2003. C. 333].
Этноним мекри (бекри) связывают с мукринами, потомками древних мохэ. Обозначение мукрин считается санскритской транскрипцией имени мохэ. В древнетюркских текстах можно встретить обозначение страны Бокли. Обычно считается, что под этим названием древние тюрки знали древнекорейское царство Бохай (мохэ), или Когуре. С. Е. Малов переводит так: «Из страны солнечного восхода (пришел) народ степи Боклийской». В подлиннике Бокли col ig il, Col (монг-тюрк) – суша, безводная пустыня [Малов, 1951. C. 36]. Бокли по звучанию совпадает с названием мукри (мохэ) [Гумилев, 1993. C. 341]. Обозначение «боклийские степняки» представляется более удобным для милиге-меркитов – жителей Забайкалья.
В китайских названиях «уцзи» и «мохэ», корейском «мульгиль» и «мальгаль», тюркском «муглиг», санскритском «мукри» Э. В. Шавкунов видит различные варианты одного и того же имени, реконструированного как «монголи». Следовательно, через корейское мульгиль, которое представляется древним китайским прочтением этнонима мохэ, можно придти к монголам [Шавкунов, 1968. C. 29]. Еще Н. Я. Бичурин предполагал, что свое имя монголы могли позаимствовать от хэйшуй мохэ [Бичурин, 1953. C. 276].
Е. П. Лебедевой в списках наименований маньчжурских и родственных им племен были собраны многочисленные свидетельства о бытовании этнонима монгол в их этнической среде: монголчжи, монгоро, монголо, монгочо, монгодза, монго, маньго, монгичо, маньгя и т.п. В названиях ульчских и нанайских селений очень часто встречается слово монголи, а в маньчжурских – мангкари [Шавкунов, 1968. C. 28]. Исходя из этого, можно предполагать тунгусоязычие древних монголов или переход части тунгусоязычных мохэ на монголоязычный язык шивэев.
По данным «Цзинь го чжи», в переводе В. П. Васильева, датани (монголы Темучина) были с чжурчжэнями «одного рода, потому как те, и другие потомки мохэсцев». Таким образом, по В. П. Васильеву монголы вышли из более восточной страны Маньчжурии (Кызласов, 1992. С. 149).
Гипотеза Э. В. Шавкунова отождествляющая малгалей корейских летописей с мохэсцами в китайских источниках при проверке оказывается крайне спорной. Во-первых, впервые сведения о племенах мохэ начинают проникать в Китай в IV – V вв., и вполне очевидно, что упомянутые в Самгук саги мальгаль не имеют к мохэ никакого отношения. В рассматриваемое время этнонима мальгаль (мохэ) еще не было, он возникает только в период правления китайских династий Суй и Тан [Шавкунов, 1968. C. 26].
В этой связи, хотелось бы привести любопытный факт, что бурятская традиция памятники курумчинской культуры отдает легендарному народу «хара монгол». Это название в свете вышесказанного представляется калькой китайского названия народа сахалянь или хэйшуй мохэ (черноречные). Однако черноречных мохэ принято считать жителями р. Амур. Поэтому хотелось бы привести свидетельства антропологов о возможности генетического родства курумчинцев с народами Дальнего Востока, т.е. с сахалянь-мохэ. Так по их выводам, обитатели курумчинской культуры оказались близки к народам Амура: ульчам и негидальцам [Бураев, 2005. С. 211].
К тому же Б. Б. Дашибалов на основе археологических материалов сделал вывод о близости обитателей курумчинской культуры к Дальнему Востоку, к культуре Маньчжурии и Кореи, где в то время жили племена мохэ. Показательно, что бурятский ученый курумчинцев связывает с монголоязычными хори-шивеями [Дашибалов, 2003. C. 92-95].
Обнаруживаемая связь имени меркитов с этнонимом монгол показывает многокомпонентность средневековых монголов, в их этногенезе непосредственное участие могли принимать и загадочные мохэ. Меркитов можно отнести к потомкам мохэ-мукринов, попавших под мощное влияние тюрков, потом монголоязычных этносов. Мохэсцы следуя по китайской традиции, считаются предками чжурчжэней. Что касается тунгусов, то на основе изучения большой краниологической серии Троицкого могильника антропологи пришли к мнению о том, что мохэские племена Амура не являются предками того или иного современного тунгусоязычного народа. Ими был сделан вывод, что мохэские племена, участвовали в формировании нанайцев, ульчей и удэгейцев, но в процессе этногенеза эвенков и эвенов прямого участия не принимали [Алексеев, 1996, С. 42].
В итоге получаем следующие результаты исследования. Этнонимы мекрит и меркит как выше было показано, восходят к словам с различным значением. Племя меркит получило свое имя от орла-беркута, их название также производится от обозначения меткого охотника - Мэргэна. Еще в китайских хрониках они были известны как древнетюркское племя милиге. Обитавшие в Восточном Туркестане мукрины соотносятся с мохэ, их поздние потомки племя бекрин, они же упоминаются во времена Тимура как горцы-мекриты. Древние мохэ считаются тунгусоязычными, имевшими сильный автохтонный, палеоазиатский субстрат.
Упоминаемые Марком Поло оленные мекриты отождествляются с вокараями, название которых можно связать с юкагирским словом вагарииль – предок, родоначальник. Следовательно, оленные мекриты связываются с праюкагирами. Наличие конных мекритов в сообщении Марко Поло, предполагает переход праюкагирских групп на скотоводство и на тюрко-монгольские языки.
Вывод. Меркиты, мекриты и мекрины имеют между собой определенную этническую связь. Их предками вероятно являются мохэ – племя, считающееся по своему этническому происхождению тунгусо-маньчжурским. Поэтому их можно считать западной ветвью мохэ. Принято считать, что в Восточный Туркестан мекрины попали в результате походов Таньшихая. Присутствие милиге-меркитов в Саяно-Алтае предполагает наличие в древности широкого мохэского круга племен от Байкала до Кореи и Приморья. Исходя из наличия оленных мекритов в сообщении Марко Поло, их вполне можно отождествить с древними тунгусами. Однако их загадочная, еще не вполне понятная связь с самодийцами и юкагирами, позволяет связывать меркитов-мекритов с уральскими народами. Постольку еще в Танскую эпоху рыболовы и охотники милиге-меркиты представлены как одно из племен древних тюрок, то они представляются отуреченными еще в древности. К тому же антропонимы и топонимы меркитов Забайкалья предполагают их этническое родство не только с этническими предками калмыков и бурятов, но и тюркоязычных саха. Этимологическая связь имени меркитов возводимых к мохэ с этнонимом монгол через корейское обозначение мохэ - мальгаль создает целый ряд сложных вопросов по выяснению этнической истории народов Дальнего Востока и Центральной Азии.