Сакральность соответствующих построек города проявляется в типе построек, в характере изображений и наличии погребений. Наше впечатление таково, что власть, политический строй, система ролей и статусов в верхушке общества, структура родства и религиозная идеология являются взаимосвязанными аспектами общественной жизни майя, отражаемыми в расположении и характерных чертах городских районов. Учет социального положения тех, для кого предназначались эти архитектурные [140] комплексы, их религиозной практики и верований, космологии необходимы при интерпретации морфологии зданий и их размещения. Если брать за основной критерий относительное количество и качество архитектурных построек и скульптурных монументов, то неизбежно приходишь к мысли, что в конце V в. Ошкинток уже был центром некой политической единицы, границы которой, возможно, соответствовали пространству, занимаемому стилем Ранний Ошкинток, т. е. ареалу в западной части района Пуук, который будет включать Бакна на юге, Аканмуль на западе и Ш-Кукикан на востоке, хотя также можно предположить, что такие поселения, как Сихо, Йашкопоиль и Кабах, находились в сфере его влияния и контроля. Большое число культурных черт, истоки которых, видимо, прослеживаются в бассейне Усумасинты и в гватемальском Петене, подсказывает, что первый импульс для социально-политического развития был определен в значительной мере приходом людей с юга, носителей организационных принципов и моделей, которые были известны на юге с позднего периода становления и проявили достаточно способностей для интеграции больших поселений и для соответствующей ориентации господствующей идеологии. Эти связи с южными районами майяских низменностей сохранятся до конца VIII в. и будут зависеть от главенства Ошкинтока на участке, соединяющем Пуук с югом Кампече. Главные связующие пути следовали по побережью Мексиканского залива или углублялись в материк через Эцну и Бекан, а царство Ошкинток должно было иметь свой южный предел в Ах-Кин-Пече, наверняка гранича с царством Эцна. Территория, управляемая владыками нашего города, должна была приобретать начиная с раннего классического периода форму, похожую на бумеранг — с одним концом в Кампече и с другим недалеко от Ш-Кукикан: при этом Ошкинток оставался почти в центре, где прибрежный проход, ограниченный холмами, поворачивает на восток; город был узловым пунктом, контролировавшим пути, ведущие к равнинам и портам дальнего севера полуострова. До сего дня пирамида группы Энциль похожа на сторожевую башню, увенчивающую скалистый утес к северу от города и видимую за много километров. Башня господствует над нынешним шоссе — наследником старой Королевской дороги и доиспанской тропы между Ах-Кин-Печем и Тихо, по которой передвигались майя и мексиканцы.

Из дюжины зданий, раскопанных в центральной части города, очень немногие могут быть с уверенностью датированы поздним классическим периодом. Это показывает, что по крайней мере в восточном секторе Ошкинтока политический апогей царства был достигнут в период между V и VII вв. в отличие от положения, в котором находились в это время южные районы; это совпадение, вероятно, не случайно, а может быть, интерпретировано в рамках тех преимуществ, что предоставил для северных политических образований этап потрясений и переориентации систем власти в первичных центрах на юге. Другими словами, кризис теотиуаканской империи и его последствия для правящих династий городов Петена могли быть использованы Ошкинтоком, который приобрел тогда необычайную значимость из-за своего стратегического положения, способствовавшего притоку в подконтрольный ему район товаров. Любопытно тем не менее, что до сих пор и в Ошкинтоке не найдены скульптурные монументы или надписи среднего классического периода. Южное влияние вновь становится ощутимым с конца VII в. (в этом случае оно более очевидно исходит из района Усумасинты, чем из Центрального Петена), когда изготавливаются многочисленные скульптуры, находимые вами прежде всего во дворце Ч'ич, хотя архитектура здесь уже вполне юкатанская. После лакуны в письменности, обнаруживаемой на протяжении всей первой половины IX в., начиная с момента установки стелы 3 (около 849 г.), мы наблюдаем подобие нового политического возвышения Ошкинтока, отраженного в обилии и качестве скульптурных монументов (стелы 9, 18, 21, 23 и 26) и в постройках Классического Пуука, рассеянных по всему городу. В любом случае этот поздний расцвет был эфемерным и ограниченным, потому что тогда уже имелись другие крупные центры власти в регионе, ставшие сильными соперниками Ошкинтоку, влияние которых, как это произошло с Ушмалем, все более возрастало. Может быть, союз Ушмаля и Ошкинтока, отраженный «сакбе», [141] соединяющий оба поселения, придавал все еще этому последнему царству важную, хотя и подчиненную, роль в политических делах Северного Юкатана. После прихода в город чужеземцев, которые велели вытесать антропоморфные колонны западного фасада постройки СА-7, скорее всего в конце IX или начале X в., — Ошкинток быстро пришел в упадок. Начиная с XI в. лишь случайные обитатели оставили свои следы в разных местах города, что нашло отражение в обновлении некоторых помещений или в постройке маленьких грубых зданий — жилищ и святилищ. Эти люди, как и путешественники и пилигримы постклассического времени, приносили в дар курильницы в некоторые здания (как СА-6 и МА-1), делали керамику в соответствии с региональной традицией и пользовались редкими привозными сосудами. В эту эпоху, когда политическая карта Юкатана претерпевает глубокие изменения и господствующими силами становятся Чичен-Ица и Майяпан, царство Ошкинток, полностью исчезает.