Конференция закончилась. Участники ее разъехались. Но нерешенных проблем по ольмекам после этого отнюдь не убавилось. Многих волновал один кардинальный вопрос, от решения которого зависело почти все,— точный возраст зрелого ольмекского искусства. Но, как правило, попытки, предпринимаемые в этом направлении, неизменно терпели неудачу. И когда уже казалось, что нет никакого выхода, неожиданно пришла помощь: в начале 50-х годов археологи взяли на вооружение новый и весьма перспективный метод абсолютной датировки древностей — радиоуглеродный анализ органических остатков.

В 1955 году Филипп Дракер во главе большой экспедиции Смитсоновского института (США) вновь приступает к раскопкам в Ла-Венте, чтобы получить полное представление о природе этого древнего города. Ла-Вента расположена на большом песчаном острове (12 км в длину и 4 км в поперечнике), возвышающемся среди необозримых мангровых болот штата Табаско, неподалеку от побережья Мексиканского залива. Город имеет четкую планировку.

Все его важнейшие здания стояли когда-то на плоских вершинах пирамид и были ориентированы строго по странам света. В самом центре Ла-Венты возвышается огромная тридцатитрехметровая пирамида, сложенная из глины. На север от нее раскинулась широкая ровная площадь, окаймленная со всех сторон вертикально стоящими базальтовыми колоннами. А дальше, на сколько видит глаз, разбросаны отдельными группами заросшие травой и кустарником холмы — остатки некогда величественных зданий погибшей в незапамятные времена ольмекской столицы.

Находки и на этот раз порадовали исследователей. В ходе раскопок главной площади Ла-Венты, почти на шестиметровой глубине, археологи обнаружили прекрасно сохранившуюся мозаику в виде стилизованной головы ягуара. Общие размеры мозаики— около пяти квадратных метров. Состоит она из 486 тщательно отесанных и отполированных брусков зеленого серпентина, прикрепленных с помощью битума к поверхности низкой каменной платформы. Пустые глазницы и пасть зверя были заполнены оранжевым песком, а верхушку угловатой головы украшали ромбы. Здесь же лежали богатейшие дары в честь этого божества — груда драгоценных вещей и украшений из нефрита и серпентина. Когда мозаика была закончена, ольмеки тщательно спрятали ее, навалив сверху почти шестиметровый слой желтой глины. По подсчетам специалистов, ее было не менее 500 тонн.

На восточной стороне той же площади, под глиняной платформой, перекрытой сверху несколькими слоями вымостки ярко-красного цвета, рабочие неожиданно наткнулись на группу странных нефритовых статуэток. Маленькие каменные человечки с грушевидными, искусственно деформированными головами, столь характерными для ольмекского идеала красоты, совершают, по-видимому, какую-то важную религиозную церемонию. Пятнадцать из них стоят против одинокого персонажа, прижавшегося спиной к ограде из шести вертикально поставленных топоров, и пристально смотрят на него. Кто он? Верховный жрец, совершающий торжественный обряд, или же жертва, чья жизнь через мгновение будет отдана всемогущему языческому богу?

Мы можем только гадать на этот счет. Интересно другое. Много лет спустя, после того как эти маленькие человечки были погребены под землей, кто-то пробил над ними через все наросшие напластования узкий колодец, осмотрел фигурки и затем снова тщательно замаскировал отверстие глиной и землей. Благодаря этому непонятному ритуалу мы знаем теперь наверняка, что ольмекские жрецы располагали очень точными записями, чертежами и планами всех культовых сооружений и святынь своего города.

Но самое главное открытие еще ждало исследователей. Образцы древесных угольков из Ла-Венты, отправленные в лаборатории США для радиоуглеродного анализа, дали совершенно неожиданную серию дат. По мнению физиков, получалось, что расцвет Ла-Венты приходится на 800—400 годы до н. э.!

Мексиканцы торжествовали. Их аргументы в пользу ольмекской культуры-родоначальницы были теперь подкреплены, и притом самым солидным образом! С другой стороны, Филипп Дракер и многие его коллеги из США признали свое поражение. Капитуляция была полной. Им пришлось отказаться от своей прежней хронологической схемы ольмекских древностей и всецело принять даты, полученные физиками. Ольмекская цивилизация получила, таким образом, новое «свидетельство о рождении», главный параграф которого гласил: 800—400 годы до н. э.