Территория Мексики во времена, предшествовавшие ее «открытию», конкисте, колонизации, переименованию, разорению и заселению европейцами, считалась самой густонаселенной на Американском континенте. До XVI в. на этой территории проживало 4.5 млн человек. В 1942 г., 400 лет спустя, число мексиканцев достигло 25 млн, из них индейцы составляли лишь около 1/6, т. е. те же 4,5 млн. Таким образом оказалось, что в суровых условиях колониального, а за ним и республиканского режима мексиканским индейцам понадобилось целых четыре века, чтобы оправиться от ущерба, нанесенного конкистой, хотя возместить потери, причиненные их культурным и национальным ценностям, так и не удалось. Однако наследие индейцев не исчезло бесследно.

Хорошо известно, что государства астеков, майя и инков являют собой вершину развития доколумбовых цивилизаций. И дело здесь не только в том, что государство астеков и его великая столица Теночтитлан достигли высокого уровня культурного развития в данном регионе, и не в том, что этот уровень был достигнут именно астеками, теночками или мешиками, а в том, что они все внесли вклад в то великое наследие, которое создавали многие поколения их предшественников.

Понятно, что на столь обширной территории, которую ныне занимает Мексиканская республика, должны были сосуществовать многочисленные племена, стоявшие на разных уровнях развития. С некоторых из них достигшие могущества астеки взимали дань. Другие оставались свободными и независимыми. Испанские конкистадоры, естественно, воспользовались сложившейся ситуацией. Для захвата и разгрома Теночтитлана они привлекли на свою сторону союзников из числа как независимых, так и не покоренных астеками народов.

Историки, занимающиеся доколумбовым периодом развития Мексики, выделяют несколько основных центров цивилизаций: побережье Мексиканского залива, район Оахаки, Запад, Север и центральное нагорье57. Значительная часть Мексики была заселена майя, города-государства которых располагались также на территории Гватемалы, Белиза, Гондураса и Сальвадора. На протяжении последних 11 тыс. лет, вплоть до испанского завоевания, эти субрегионы развивались крайне неравномерно. Так, например, жители центрального нагорья достигли очень высокого уровня, что весьма озадачило испанцев, впервые увидевших их города. Другие так и не преодолели период варварства, или чичимекский этап, характерный для племен Севера и Северо-Запада, населявших современные мексиканские штаты Гуанахуато, Сакатекас, Дуранго, Сонора и Нижняя Калифорния.

Историю тех, кто в восхождении к вершинам цивилизации проделал самый трудоемкий путь, современные исследователи делят на три долгих этапа: примитивный приходится на период 10 тыс.—2,5 тыс. лет до н. э., формативный — 2500—200 лет до н. э., эволюционный, или классический и постклассический, — с конца предыдущего до конкисты.

Однако человек успел оставить следы своего присутствия в таких местах, как Вальсекильо и Тлапакоя, еще более 20 тыс. лет назад, хотя признаков использования каменных наконечников копий и дротиков для охоты на животных там пока не обнаружено. Как свидетельствуют останки мамонтов, мастодонтов, американских лошадей, верблюдов, бизонов и других животных, фауна четвертичного периода на территории современных штатов Сонора, Коауила, Нуэво-Леон, Халиско, Гуанахуато, Мехико, Оахака и Чьяпас была травоядной. Около 10 тыс. лет до н. э. на эти территории с севера вслед за животными пришли первые охотники, которые расселились по всему региону. К ним, безусловно, относится знаменитый «человек из Тепешпана», тогда живший в долине Мехико. Творением его рук можно считать наконечник копья, обнаруженный рядом с останками мамонта — самого древнего из известных, найденного в Санта-Исабель — Иштапан (9 тыс. лет до н. э.). В той же местности раскопали останки еще одного мамонта, который был на 2 тыс. лет «моложе» первого. В костях скелета застрял каменный наконечник. Археологические исследования, проведенные в последние десятилетия в Тамаулипасе и Теуакане, позволили получить некоторую информацию об образе жизни людей в те далекие времена.

Вполне вероятно, что между 7-м и 2-м тыс. до н. э. на территории Нижней Калифорнии, Соноры, Чиуауа, Коауилы, Мехико, Тамаулипаса, Пуэблы и Чьяпаса хлынули новые племена собирателей и примитивных земледельцев. Они собирали дикорастущие растения, такие, как агава, плоды кактуса опунции, сапоте; возделывали маис, фасоль, тыкву, агуакате и перец чиле. Охотились на таких животных, как олень, заяц, пеккари, белка, ягуар и выдра. Ловили рыбу и собирали моллюсков. Из растительных волокон изготовляли необходимые в домашнем хозяйстве предметы. Обрабатывали камень и, возможно, дерево для изготовления домашней утвари. Хоронили умерших вместе с их личными вещами и едой. Ученые обнаружили у этих племен признаки совершавшихся жертвоприношений и другие свидетельства зарождавшихся религиозных представлений, веры в шаманов и колдунов.

Специалистам удалось выявить те достижения, которых 5 тыс. лет назад добились древние обитатели Мексики. Это были группы земледельцев, 30% пищевого рациона которых составляли культивируемые растения. Они одомашнили собаку и уже пользовались грубой керамической посудой. Их небольшие поселения состояли из полуподземных жилищ. Вместе с тем они уже были подлинными мастерами — изготовляли фигурки, применяя такую технику, как формовка и резьба по монохромной керамике, характерной для того времени. Но уже тогда народы, населявшие территорию Мексики, не были одинаковыми. Различия между отдельными группами племен проявлялись все более отчетливо. Те, что жили на побережье залива и на центральном нагорье, превосходили в развитии жителей других регионов.