В 1984 г. Ребекка Гонзалес при поддержке Национального института антропологии и истории (INAH) возобновила исследования в Ла-Венте. Уже в 1988 г. эти исследования стали частью боль­шого совместного проекта INAH и Института культуры штата Табаско, целью которого являлись спасательные археологические работы на памятнике, который вошел в зону нефтедобывающих компаний (РЕМЕХ). На территории памятника появились грунтовые дороги и даже взлетная полоса для самолетов и вертолетов, которые нарушили ансамбль Ла-Венты[137].

Очень важные находки были сделаны местными жителями при сельскохозяйственных работах в районе Сан-Лоренсо в штате Веракрус. В 1987 г. фермер, расчищавший от травы небольшой холм недалеко от маленькой деревушки Эль-Азузуль в непосредственной близости от Сан-Лоренсо, обна­ружил там скульптурную композицию из двух фигур близнецов в сложных головных уборах, сидящих напротив двух ягуаров[138]. Владелец земли отказался перемещать скульптуры и построил над ними небольшой павильон (рис. 38). Таким образом, Эль-Азузуль - один из немно­гих ольмекских ансамблей, обнаружен­ных и оставленных in situ. Эта наход­ка подтвердила ранее высказывавши­еся предположения о существовании у ольмеков целой системы мобильных скульптурных контекстов, расположен­ных на вершинах холмов и потухших вулканов.

Совершенно новая страница в ис­тории изучения ольмекской культуры была открыта с обнаружением памят­ника Эль-Манати (El Manati), располо­женного у подножия холма, окруженно­го болотами. Особенностью ландшаф­та, предопределившего возникновение здесь, начиная с раннеформативного периода, ритуального центра, было сочетание горы (холма) и источника чистой воды. По имеющимся данным, первые находки были известны в этом месте еще с 1982 г., а в 1987 г. при рытье пруда местные крестьяне обнаружили первый антропоморфный деревянный бюст-статую. Последовавшие за этим археологические раскопки под руководством Понсиано Ортиз Себаллоса (Университет штата Веракрус) и Марии дель Кармен Родригес (INАН) принесли удивитель­ные результаты. На протяжении нескольких столетий (1600-1200 г. до н. э.) Эль-Манати служил важ­ным церемониальным центром, где жертвы, подарки и приношения богам погружались в воды источ­ника. Благодаря отсутствию в природном контексте кислорода, из-под земли и грязи было извлечено значительное количество изделий из органических материалов, столь редких на ранее известных ольмекских памятниках. Среди находок - более 40 деревянных бюстов, раскрашенных красной и черной красками, изделия из раковин, каучуковые сфероиды (для игры в мяч), остатки плетеных циновок и веревок, а также кости животных, керамика, обсидиановые пластинки, шлифованные и полированные кельты. Особо важными считаются находки костей младенцев (возможно, даже новорожденных), принесенных в жертву[139].

Интересные находки продолжали поступать и из других районов Мезоамерики. В штате Герреро археолог Гваделупе Мартинес Донхуан начала раскопки памятника, получившего название Теопанте-куанитлан (Teopantecuanitlan) - «Место Храма Ягуаров» (рис. 39). Среди комплекса скульптурных и архитектурных сооружений выделяются остатки системы водоснабжения, которая по времени, возможно, даже древнее известной системы в Сан-Лоренсо. Каменная голова - не колоссальная, как в Ла-Венте или Сан-Лоренсо, а лишь крупная, датируется временем 2800-2600 л. н.[140]. Другим перспективным памятником в этом районе, обнару­женном в 1980-х гг., является Чилпансинго (Chilpancingo