Отголоски первых контактов Старого и Нового Света сохранились в раннеколониальных документах в серии так называемых предзнаменований — рассказах о необычных, сверхъестественных явлениях, которые якобы имели место незадолго до прихода испанцев. Наиболее часто в исторических сочинениях и хрониках, в рисунках пиктографических рукописей сообщается о восьми таких предзнаменованиях.

Первое случилось за 10 — 12 лет до прихода испанцев [351, т. 2, с. 291, т. 4, с. 23], иногда называется год «12. дом», или «5. кролик», либо 1510 г. (см., например, [228, с. 313; 351, т. 4, с. 23]. Оно представляло собой гигантский огненный столб, появлявшийся на восточной половине неба сразу после полуночи и державшийся там до первых проблесков зари, озаряя все вокруг своим светом. С восходом солнца он исчезал, чтобы на следующую ночь вновь возникнуть. Так продолжалось якобы в течение целого года [228, с. 313; 351, т. 4, с. 23] или даже четырех лет [351, т. 4, с. 23]. Иногда место огненного столба занимает громадный столб дыма, который особенно хорошо был виден над морем [305, с. 83].

Второе и третье знамения связывались с беспричинным пожаром, якобы вспыхнувшим в храме бога Уитсилопочтли, а также пожаром в храме бога огня Шиутекутли, случившимся от попадания в его крышу очень странной молнии, которая не сопровождалась привычными в таком случае громом и дождем [212, т. 3, с. 174; 351, т. 2, с. 291, т. 4, с. 23].

Четвертым предзнаменованием было появление среди бела дня кометы, состоящей из «трех звезд». Она двигалась на восток, разбрасывая во все стороны искры [351, т. 2, с. 293, т. 4, с. 23; 396, с. 100]. По другому варианту, комета появилась ночью. Ее видел Мотекусома II, который был крайне напуган этим необычным явлением. Мудрый Несауальпилли, который был в то время еще жив, растолковал правителю Теночтитлана, что это небесное знамение — знак скорой гибели ацтеков [173, с. 247-248].

Пятым предзнаменованием были причинившие много вреда огромные волны на озерах Мексиканской долины, поднявшиеся при полном отсутствии ветра [212, т. 3, с. 174; 351, т. 2, с. 292, т. 4, с. 23].

Шестым зловещим знамением был якобы звучавший ночами таинственный женский голос, горестно причитавший о скорой гибели и разрушениях, ожидающих мексиканские народы [351, т. 2, с. 292, т. 4, с. 23].

Седьмым знаком называли странную черную птицу величиной с журавля с круглым зеркалом на голове. Поймавшие ее охотники принесли диковину Мотекусоме II. Тот сначала увидел в зеркале небо, звезды, затем корабельные мачты в море и вооруженных людей на лошадях. Мотекусома II обратился за толкованием видения к своим мудрецам, но те ничего не смогли сказать, а сама птица таинственным образом исчезла [351, т. 2, с. 292, т. 4, с. 23; 396, с. 110].

Наконец, восьмым предзнаменованием, которое якобы предшествовало приходу испанцев, было непонятное появление монстров — людей с уродливыми телами, двумя головами и т.п., которые, после того как их доставляли Мотекусоме II, неожиданно и бесследно исчезали [351, т. 2, с. 292, т. 4, с. 23].

В эту же систему сообщений о зловещих знамениях укладывается и фантастический сюжет, согласно которому некий простой земледелец, обрабатывавший поле, неожиданно был схвачен огромным орлом и унесен в пещеру на высокой горе. Направляемый таинственным голосом, земледелец увидел в ней спящего или находящегося в бессознательном состоянии своего правителя Мотекусому. Крестьянину было приказано все тем же таинственным голосом сесть рядом с тлатоани, принять угощение и выкурить трубку. После этого голос стал вещать, что Мотекусома — это человек, опьяненный гордостью, тщеславием и высокомерием, не чувствующий надвигающейся беды. Чтобы убедиться в «бесчувственности» Мотекусомы, крестьянину было приказано приложить горящую трубку к бедру правителя. Не смея ослушаться, перепуганный крестьянин выполнил то, что от него требовалось, однако Мотекусома даже не отреагировал на боль. После этого все тот же таинственный голос велел крестьянину после возвращения домой пойти к Мотекусоме и рассказать обо всем, что видел. Тем самым он должен был передать этому ослепленному гордыней человеку, что ацтеков в скором будущем ждет погибель. Затем орел вновь перенес крестьянина на его поле. Явившись, как ему было приказано, во дворец Мотекусомы, он рассказал тлатоани о том, что с ним случилось. В подтверждение правдивости своих слов крестьянин упомянул и о том, как обжег Мотекусому трубкой. В ответ на это тлатоани рассердился, приказал бросить крестьянина в тюрьму и предать голодной смерти. Однако тотчас же Мотекусома почувствовал страшную боль в бедре, снять которую лекари смогли только через несколько дней [173, с. 255 — 256; 396, с. 110].

Близки к этим повествованиям и сюжеты о вещих снах, которые снились различным людям в Мексике в то же время. Мотекусома, прослышав о таких снах, приказал главам общин и семей собирать о них сведения и сообщать ему, даже если они имели неблагоприятный смысл. Во исполнение его приказа ему доложили, что одному старику якобы приснился сон о гибели в огне храма бога Уитсилопочтли, а некоей женщине привиделось, как воды реки ворвались во дворец Мотекусомы и все разрушили. Тлатоани, поняв, что их сны подтверждают более ранние зловещие предзнаменования, решил действовать, но не нашел ничего лучшего, как посадить всех видевших эти пугающие сны в тюрьму, что и было сделано. Несчастные умерли голодной смертью, после чего никто из ацтеков не рассказывал о своих снах. Тогда Мотекусома решил разузнать о вещих снах в более отдаленных местах, однако и там никто ничего ему не поведал. Мотекусома приказал и этих ясновидцев посадить в тюрьму и предать голодной смерти, но эти пленники неожиданно и таинственно исчезли. В наказание Мотекусома повелел разрушить все те города и селения, где они жили [173, с. 258-260].

Еще один сюжет (правда, со значительным христианским влиянием): одному из пленников, которого должны были принести в жертву, якобы явился ангел и сообщил, что жертвоприношения скоро прекратятся, так как ацтекам придет конец. Пленник поведал об этом ацтекам, но они не поверили ему и все равно принесли в жертву [305, с. 83].

В хрониках также рассказывается, как однажды Мотекусома приказал мастерам (по традиции всех предыдущих тлатоани) изготовить новый камень для жертвоприношений. Резчики и скульпторы нашли подходящую для этих целей глыбу, однако при попытке его сдвинуть камень неожиданно заговорил, предупреждая, что трогают его на свое горе. И действительно, когда камень стали перетаскивать по мосту через реку, мост обрушился и камень упал в воду, увлекая за собой на погибель многих людей. Когда же Мотекусома приказал, чтобы камень тем не менее извлекли из воды и доставили-таки в Теночтитлан, то его там не оказалось: он таинственным образом вновь оказался на прежнем месте. Мотекусома якобы лично его осмотрел и затем, обуреваемый страхом и тоской от безысходности, признал, что, очевидно, все эти дурные знамения являются признаками его действительной скорой гибели [173, гл. 66; 384, с. 494-499; 396, с.100].

Приведенные легенды — только часть повествований о предзнаменованиях, предшествующих приходу испанцев, которые сохранились в раннеколониальных источниках. Хотя в некоторых из них явственно проступает христианское влияние (особенно если запись вел миссионер), это тем не менее не означает, что подобные повествования чужды были древнемексиканским народам. Ведь и в капитальной концепции пяти мировых Солнц, на которой базировалось миропонимание ацтеков, содержатся явственные эсхатологические идеи, а в ее оригинальности усомниться нет оснований. Подобного рода пророческая традиция вообще характерна для древнего общества. Жизнь ацтеков была проста и сурова, поэтому жрецы и маги Теночтитлана чаще предрекали людям голод, страдания, болезнь и смерть, чем радость и благополучие. Христианская эсхатология нашла здесь весьма подходящую почву, и ее идеи в сочетании с древнемексиканскими представлениями о мире позже были ретроспективно перенесены на годы, непосредственно предшествовавшие приходу испанцев, создавая, таким образом, атмосферу трагизма, безысходности и предопределенности.

Как бы то ни было, в 1518 г. («13. кролик») Мотекусома II впервые получил более или менее определенные сведения о появлении таинственных пришельцев [138, с. 457]. Преодолев страх и растерянность, он отправил к ним послов, по возвращении которых приказал художникам изобразить со слов последних незнакомцев. Когда рисунки были готовы, его жрецы, роясь в кодексах, долго не могли дать трактовку появлению странных пришельцев. Наконец было решено, что Э. Кортес — бог и культурный герой Кетсалькоатль, покинувший Мексику после гибели тольтекской культуры и обещавший вернуться назад в подходящее для этого время [37, с. 68; 173, с. 268-270; 212, т. 3, с. 183; 351, т. 4, с. 25-27]. Однако события в дальнейшем развивались столь стремительно, что Э. Кортес довольно скоро потерял в глазах индейцев ореол божественности, с каким вступил на земли Тройственного союза. 8 ноября 1519 г. он вошел в Теночтитлан через южную дамбу и южные ворота города. За время пребывания в городе двух с половиной сотен испанцев дружелюбие и любопытство, с каким сначала их встретили индейцы, сменились гневом и ненавистью к жадным до золота и коварным европейцам. Потеряли они уважение и к своему тлатоани Мотекусоме: подвергшийся моральным и физическим истязаниям, он призвал ацтеков смириться, признать власть испанцев. Согласно наиболее распространенной версии, разгневанные жители Теночтитлана забросали его камнями и он от полученных ран умер (в 53-летнем возрасте). После этого ацтеки, лишившись своего тлатоани, решили напасть на испанцев, превратившихся за несколько месяцев пребывания в Теночтитлане в незваных гостей и врагов. Испанцы, узнав об этих планах, решили покинуть город. Э. Кортес раздал солдатам золото, полученное от индейцев за эти несколько месяцев. Ночью 1 июля 1520 г., которую очевидец событий, солдат Б. Диас, не без резона назвал «ночью печали», испанцы покинули Теночтитлан, намереваясь пройти на материк по одной из западных дамб. Однако индейцы разрушили ее в нескольких местах, поэтому испанцам приходилось переправляться вплавь. Под тяжестью груза, а также под градом ацтекских стрел две трети отряда Э. Кортеса погибли.

Ацтеки, изгнавшие испанцев из Теночтитлана, утвердили, в соответствии с правилами, нового тлатоани. Им стал Куитлауака (приходившийся братом покойному Мотекусоме). Однако он находился у власти лишь несколько месяцев (по некоторым данным, четыре), поскольку умер от оспы, занесенной европейцами. Новым и последним неэависимым ацтекским правителем стал Куаутемок, сын тлатоани Ауитсотля. Именно он продолжил борьбу с чужеземцами.

Между тем Э. Кортес пополнил свой сильно поредевший после «ночи печали» отряд, с тем чтобы предпринять новую атаку на Теночтитлан. Опирался он также на помощь, полученную от отдельных индейских вождей, врагов и соперников ацтеков. Среди них оказался и глава сапотеков Косихоеса. Напуганный, как Мотекусома II, приходом испанцев, он с самого начала не оказал Э. Кортесу значительного сопротивления. Позже, придя в себя, Косихоеса посчитал, что с помощью испанцев сможет подчинить не только ацтеков, но и своих непосредственных соседей и соперников миштеков, чонталь, михе и др. Нет нужды говорить, сколь наивными были его планы. Как и многие другие индейские вожди, он вынужден был в конце концов креститься и стать подданным испанской короны.

В начале июня 1521 г. (по некоторым данным — 31 мая) Э. Кортес предпринял новую атаку на Теночтитлан. Штурм продолжался больше месяца (по некоторым сведениям — даже 75 дней) и сопровождался систематическим разрушением взятых кварталов города. К середине августа 1521 г. (год «3. дом») Теночтитлан пал. Куаутемок, организовавший сопротивление ацтеков, был захвачен в плен. Он готов был принять смерть. Но испанцы по-прежнему жаждали золота и, пытая его, хотели выведать у ацтекского вождя, где оно спрятано. Однако эти усилия не увенчались успехом. Позже, обвинив Куаутемока в попытке вновь поднять восстание, испанцы казнили его (повесили), а тело сожгли. Через много лет благодарная Мексика, освободившаяся от испанской колониальной зависимости, поставила в лучшем районе своей столицы памятник Куаутемоку, провозгласив его национальным героем.